Януш Тазбир - Москва 1612 ,резня в Кремле

Многочисленные примеры можно найти в мемуарах, которые были написаны всё-таки не для печати. Польские историки упоминали об этом достаточно сдержанно, за исключением, пожалуй, одного Павла Ясеницы, который констатировал, что тогда рассеялся миф о «якобы врождённом у поляков и литовцев отвращении к жестокости». Однако он не был бы собой, если бы сразу не добавил: «Мы приспособились без труда к европейским стандартам».

Взятые в плен до казни подвергались пыткам, женщины были изнасилованы, всё имущество было разграблено и уничтожено. Один Самуил Маскевич в своём дневнике признавал, что «наши, ни в чём не зная меры, (…) самовольно брали у них всё, что кому нравилось, силою отнимая жён и дочерей у знатнейших бояр. Москвитяне очень негодовали, и имели полное на то право». «Развратный ваш солдат не знал меры в оскорблениях и излишествах: забрав всё, что только имелось в доме, под пытками требовал золота, серебра, дорогих запасов…», – упрекал потом поляков Фёдор Шереметьев. Но это не отличалось от европейского стиля ведения войны в те время. Таким образом Ясеница был прав.

Купец Кузьма Минин, один из организаторов сопротивления против поляков

Напрасно первый комендант Кремля (Александр Гонсевский) пытался не менее жестоким способом обуздать своих солдат. Когда один из них в нетрезвом виде выстрелил в православную икону Божией Матери, командир приказал отрубить ему руки и ноги, а туловище заживо сжечь на месте осквернения. Другого, который ударил по лицу священника, Гонсевский хотел наказать смертью, но по ходатайству патриарха обошлось отрублением правой руки виновника. Но это немного помогло. Ответом на растущее насилие стал взрыв восстания жителей Москвы, которое вспыхнуло в марте 1611-го года. Несмотря на поддержку со стороны народного ополчения, не удалось вытеснить поляков из столицы. Сгорела большая часть города, который они подожгли. Многие стали жертвой пожара и уличных боёв, в том числе гражданское население.

«В чрезвычайной тесноте, происходило великое убийство людей: плачь, крик женщин и детей представляли нечто, подобное дню страшного суда», – писал Станислав Жолкевский. И с откровенным сочувствием добавил: «Таким образом, столица Московская сгорела с великим кровопролитием и убытком, который и оценить нельзя. Изобилен и богат был этот город, занимавшие обширное пространство».

Оккупирующие Москву поляки не хотели уходить из Кремля и прилегающих кварталов города. А с августа они не могли больше этого сделать – в столицу России прибыло Второе народное ополчение с князем Дмитрием Пожарским во главе. Вытесняя польских солдат из очередных кварталов, оно окружало их в то же время таким плотным кольцом, что многократные попытки обеспечить продовольствием осажденных каждый раз заканчивались неудачей. Люди начали есть трупы лошадей, пергаментные церковные книги, свечи, кожаные ремни и пояса, наконец стали появляться случаи людоедства. «…и когда не стало трав, корней, мышей, собак, кошек, падали, то осаждённые съели пленных, съели умерших, выкапывая их из земли; пехота сама себя съедала и ела других, ловя людей […] словом, отец сына, сын отца не щадили; господин не был уверен в слуге, слуга в господине; кто кого мог, кто был здоровее другого, тот того и ел», – писал Юзеф Будзило, очевидец этих страшных событий.

Князь Дмитрий Пожарский, которому сдался польский гарнизон Кремля

6 ноября комендант польского гарнизона Николай Струсь подписал капитуляцию, в которой солдатам гарантировалось свободное возвращение на Родину. На следующий день они вышли из Кремля. Вопреки обязательству русские в течение следующих дней зарубили часть поляков (в том числе всех пехотинцев), остальные были пленены.

Спустя более чем три сотни лет, поляк ещё раз стал, впрочем кратковременно, комендантом Кремля. Им был в начале Октябрьской революции коммунист Станислав Будзинский, отметим кстати, расстрелянный в 1937 году.

1612 год надолго закрепился в историческом сознании наших восточных соседей. Без сомнения он принадлежит к нескольким событиям, указанным почти во всех существующих учебниках русской истории, на одном уровне с 1812 годом, Октябрьской революцией и Великой Отечественной войной 1941-1945 годов. Без трудных испытаний, которые принесли России Смутные времена, не закрепилась бы в ней на более чем 300 лет династия Романовых.

Кровавое правление поляков в Москве осуществлённое в годы 1610-й по 1612-й, рассматривалось как историческое оправдание для позднее случившейся резни в Праге и захвата Варшавы Суворовым в 1794 году. Аналогично тому как сегодня русские СМИ, упоминая о Катыни (как деле НКВД), не пропустят каждый раз случая подчеркнуть, что это была своего рода месть за 60-80 тысяч советских военнопленных, которые якобы скончались после 1920 года в польском плену.

.