Вольфганг Акунов - Самураи державы Ямато

На «кото» играют с помощью особых накладных ногтей-медиаторов («котодзумэ»), надевающихся на большой, указательный и средний пальцы правой руки. Лады и тональности настраиваются с помощью струнных подставок (мостов) непосредственно перед началом игры.

Игра на «кото» является одним из традиционных японских национальных видов искусства, получивших распространение, прежде всего, при императорском дворе. Однако и в сегодняшней Японии этот музыкальный инструмент пользуется большой популярностью. Благодаря своей пластичности «кото» находит применение в современной японской музыке и способствует её развитию.

В настоящее время существуют два основных типа «кото»:

1) Семиструнный «кин» длиной один метр — используется как соло-инструмент;

2) «Со» — длиной от одного метра восьмидесяти сантиметров до двух метров, с числом струн от тринадцати и выше — используется как оркестровый инструмент.

«Кэндо» — «путь меча».

Японское выражение «банзай» (от китайского «вансуй», буквально: «десять тысяч», в значении «очень много») по смыслу очень близко нашему выражению «Многая лета!».

Сэнсэй — учитель.

Так озаглавлен русский перевод Елены Струговой. Автору настоящей книги известны еще два русских перевода романа Юкио Мисимы «Хомба», озаглавленные «Мчащиеся кони» и «Под богом бурь».

Над тетралогией «Морс изобилия», состоящей из четырех романов — «Весенний снег», «Несущие копи» («Под богом бурь»), «Храм рассвета» и «Падение ангела» — Юкио Мисима работал до последних лет своей жизни, с 1965 но 1970 год.

Бог бурь и грома Сусаноо-но Микото был сыном бога небес Идзанаги, родившимся одноврсмсшш с богиней Солнца Аматэрасу(-но) О(о)миками и богом Луны Цукисми(-но) Микото. Богу бурь, ураганов и грома Сусаноо подчинялись морские волны и подземные источники, а также всевозможные болезни. Он убил чудовищного дракона, наводившего ужас на всю Японию, и извлек из хвоста поверженного чудовища волшебный меч, ставший одной из трех небесных священных регалий — символов верховной власти над Страной восходящего солнца, — передающихся от императора к императору. В наиболее известном русском переводе эта вторая часть тетралогии Юкио Мисимы «Море изобилия» называется «Несущие кони».

Еще раньше, в 935 году после Р.Х., мятежный самурайский князь Масакадо Тайра на какое-то время провозгласил себя императором, но реально подчинить Страну восходящего солнца своей власти ему не удалось. Об этой неудачной попытке узурпации титула и власти Божественного Тэнно представителем самурайской военной аристократии будет подробнее рассказано далее.

«Революция Мэйдзи» именуется также «реставрацией Мэйдзи», поскольку была совершена во имя «реставрации» (восстановления) власти Божественного Императора (Тэнно), фактически узурпированной военными предводителями самурайских кланов — «сегунами». «Мэйдзи» (буквально: «Просвещенное правление») — девиз нового царствования и одновременно — новое тронное имя, принятое Божественным Императором Муцухито после успешного осуществления этой своеобразной «революции-реставрации». Кстати, само слово «революция» (латинского происхождения, от revolutio) в своем исконном (принятым до сих пор, к примеру, в астрономии) значении, означает «возвращение (например, небесного тела, завершившего круговое движение по своей орбите) в свое прежнее положение» и, с этой точки зрения, вполне может рассматриваться как синоним слова «реставрация», также означающего «восстановление» (исходного положения, прежних порядков, прежнего строя и т. д.). Вероятно, первые европейские революционеры также воспринимали совершаемую ими революцию как «восстановление прежних справедливых порядков», «доброго старого времени» эпохи «справедливого общественного договора» и т. д., попранных злоупотреблениями неправедной власти (обычно не столько самого монарха, сколько окружающих его «дурных министров», «злых бояр») нарушившей этот «общественный договор». В этом смысле представляется не лишенным интереса следующее обстоятельство. Китайские иероглифы, которые обычно переводятся на русский язык (и на другие европейские языки) как «революция», в буквальном смысле слова означают: «мандат, выданный Небом на справедливое правление»…

Любопытно, что в эпоху до «революции (реставрации) Мэйдзи)» японцы (подобно правоверным иудеям) не употребляли в пищу свинину, как «нечистое мясо». Впрочем, они вообще ели мало мяса (изредка употребляя в пищу домашнюю птицу). Основу питания составляли рис (у более состоятельных слоев населения — крестьяне питались в основном просяной похлебкой), овощи, фрукты и морепродукты. Рыба тоже была по карману далеко не всем жителям Страны восходящего солнца, в том числе и далеко не всем самураям (которым нередко приходилось питаться сырой редькой, что нашло свое отражение даже в японской литературе и, в частности, в поэзии «танка»).

Этот «Имперский» («Государственный») меч необыкновенной красоты, именовавшийся первоначально Амэ-но-мураку-мо-но-хокэн («Небесный драгоценный меч собирающихся туч»), а впоследствии — Кусанаги-но-цуруги («Меч, косящий траву»), прямой и обоюдоострый (в отличие от более поздних, ставших со временем «классическими», самурайских изогнутых мечей с одним лезвием), с рукоятью в виде «ваджры» — древнего магического жезла-«неруна», вошедшего в число ритуальных буддийских принадлежностей, был передан богом бурь Сусаноо своей сестре — богине Солнца Аматэрасу, которая, в свою очередь, передала его своему правнуку Ниниги-но Микото, направив его управлять Японией. Ваджра (но-японски: «конгосе») символизирует мудрость, звучащую, как раскат грома, и ослепительную, как удар молнии. От одного вида ваджры в страхе бегут прочь все нечистые духи и демоны. В буддизм ваджра пришла из индоарийской ведической и брахманистской мифологии, в которой считалась оружием («перуном», «булавой» или «палицей») бога-громовержца Индры («пастуха небесных коров», то есть «Тучегонителя»), которым тот сразил дракона (змея) Вритру. Налицо явное заимствование японцами, через буддистов, ведического сказания о боге-змееборце, причем то обстоятельство, что рукоять этого якобы «исконно японского» священного меча, врученного правителям Японии через посредство синтоистских (то есть добуддийских) божеств, имеет не японскую, а индоарийскую по происхождению форму «ваджры», заставляет усомниться в изначальном характере легенды.

Вообще, на наш взгляд, взаимоотношения и соотношение между китайской культурой и вторичной по отношению к ней культурой японской можно сравнить с соотношением между вавилонской и ассирийской, а также между греческой и римской культурами.