Юрий Шаповал - Был ли Лаврентий Берия украинским националистом?

Новаторство новой «команды» МВД УССР сразу же обнаружилось и в области оперативно-судебной практики. 10 апреля 1953 года издается директива о запрете применять войска МВД без личного разрешения начальников УМВД, тогда как ранее их применяли по любой просьбе райаппаратов. Чуть раньше, 23 марта, поступает указание об аресте членов ОУН только с санкции МВД, за исключением захвата на месте преступления. 4 мая министр распорядился приостановить исполнение смертных приговоров и аресты оуновцев, которые явятся с повинной. Начинается пересмотр дел с целью возвращения осужденных «бандоуновцев», высланных членов их семей и «бандпособников». Кроме того, «непримиримым» давали понять, что в случае отказа от крайних методов борьбы диалог сторон возможен.

Бесспорно, такие новации настроили против Мешика и Мильштейна значительную часть оперативного состава, особенно в Западной Украине. Ведь под сомнение ставилась апробированная годами тактика, основанная на массированных «чекистско-военных операциях», «активных допросах на месте», жестких методах вербовки («такого-то завербовать, в случае отказа – подготовить документы на высылку в отдаленные районы СССР»).

Естественно, мы далеки от мысли объяснять все характером антиподпольных мероприятий и тем более только «патологическими» чертами работников МГБ-МВС. Противоборство сопровождалось крайней жестокостью с обеих сторон. Понятно, что взаимная озлобленность на согласие не вдохновляла. Замминистра госбезопасности УССР генерал-майор Дроздов спрашивал радиограммой руководителя операции в горах: «Сообщите, применялись ли к задержанному Н. особые методы допроса». Ему отвечали: «Особые методы к нему не применялись, тем не менее я лично дал ему понять, что они могут быть применены». На фоне такой незамысловатой конкретики рельефнее можно осознать важность инициатив, направленных на прекращение или уменьшение кровопролития.

Мешик и Ко отнюдь не были приверженцами отказа от ликвидации подполья ОУН. Подобное и представить себе трудно. Их кредо – в одном из высказываний министра: «Передайте: не выйдут из подполья – уничтожим всех!» Но конкретные шаги и новая стратегия борьбы с ОУН означали намного меньшие жертвы и некоторую безболезненность процесса урегулирования.

Узловым моментом плана Мешика по «пацификации» Западной Украины стала идея создания мнимого Центра (Провода) подполья ОУН в регионе. По глубине и размаху этот проект был действительно уникален.

…Во Львове работал агент органов госбезопасности с 20-летним стажем «Бард». Как авторитетный участник украинского освободительного движения 1917-1920 годов, член Центральной Рады, который был знаком с Грушевским, Винниченко, Петлюрой, а со временем осужденный, он пользовался доверием выдающихся представителей местной интеллигенции. Они за «чашечкой кофе» откровенно делились с ним своими изначально не просоветскими размышлениями. «Бард», в свою очередь, исправно писал сообщения замначальника Львовского УМВД, с которым поддерживал связь.

Майской ночью 1953-го куратор неожиданно привез продуктивного агента в опергруппу МВД УССР во Львове. В кабинете начальника их принял сам генерал Мешик. Разговор продолжался 15 минут. Министр предложил ошеломленному «Барду» подготовить записку по ряду вопросов: какова роль Галичины в истории Украины, как сделать более привлекательной коммунистическую власть в регионе и кого из авторитетных интеллектуалов он мог бы порекомендовать для участия в «примирении» с подпольем ОУН. На западе Украины, заявил собеседнику Мешик, сделано немало ошибок в национальной и религиозной политике, положение нужно исправлять. Спустя два дня подробные соображения агента были у министра на столе.

«Бард» тогда и не представлял, что именно его планируют сделать «руководителем» мнимого Центра ОУН. Через неделю, 27 мая, в столичном отеле «Москва» с агентом встретились руководители 4-го Управления МВД СССР генерал-лейтенант Сазыкин и генерал-майор Утехин. Откровенно говорилось о замысле создать Центр и о роли в нем «Барда». Подчеркивалось, что это мероприятие инициировал сам «товарищ Берия».

Пришло время рассказать и о плане. Его авторами выступили, кроме Мешика и упомянутых генералов, ответственный работник 4-го Управления МВД СССР полковник Хамазюк, замминистра внутренних дел УССР генерал-майор Поперека, майор Зубатенко (4-е Управление МВД УССР) и подполковник Богданов (Львовское УМВД). Четко формулировались задачи Провода-«фантома»:

– взять на себя руководящие функции подполья в регионе под поводом коренного изменения тактики;

– вывести из подполья активнейших его лидеров;

– внедрить советскую агентуру в зарубежные националистические центры, обеспечить ей руководящие позиции в них, блокировать акции, планируемые против СССР;

– вывести на территорию УССР эмиссаров и лидеров зарубежных центров ОУН;

– перехватить каналы связи подрывных центров;

– создать оперативные позиции в спецслужбах Англии и США, а также в Ватикане.

Основная задача центра заключалась в подчинении подполья и навязывании мысли о радикальном изменении тактики – переходе к пропагандистским методам борьбы, работе с молодежью и интеллигенцией, поиске компромисса с властями. Бесспорно, выведение лидеров из подполья сопровождалось бы арестами. Тем не менее, согласитесь, находиться во внутренней тюрьме в Киеве на Владимирской улице у «либерального» Мешика (на деле демонстрировавшего готовность к снисхождению) намного лучше, нежели почить вечным сном в яме с негашеной известью на территории «объекта № 39» Львовского УМВД или быть разорванным гранатой в карпатском тайном убежище.

Заметная роль в осуществлении плана отводилась мнимому руководству, фактическим лидером которого должен был стать «Бард», а номинальным, для «солидности» – другое лицо. Центр «создавал» мнимую группу в Киеве, опорные пункты в Станиславе, Дрогобиче, Ровно, Львове (в последнем должны были быть «пункты приема курьеров» из-за границы). Важная роль отводилась возрождаемой униатской церкви и монастырям (в этой среде органы имели столь сильные позиции, что в успехе использования церковного канала для проникновения агентуры в Ватикан авторы плана не сомневались).

Серьезным компонентом плана служила радиоигра, что с 1951-1952 гг. велась с английской (CIC) и американской разведками. Для этого, соответственно, использовались захваченный в июне 1951-го референт службы безопасности ЗЧ ОУН Мирон Матвиейко («Усміх») и уже упомянутый руководитель разведки ЗП УГВР Василий Охримович. Попутно стоит отметить, что после прекращения радиоигры из-за политической невыгодности и обнародования факта пребывания зарубежных «действующих лиц» в руках украинской контрразведки соответствующий отдел английской разведки был разогнан, а его сотрудники уволены (поговаривают даже, что «проколовшийся» начальник подразделения CIC застрелился).