Сергей Цветков - Начало русской истории. С древнейших времен до княжения Олега

На протяжении довольно долгого исторического периода кочевые, скотоводческие народы решительно преобладали в экономическом и культурном отношениях над племенами, жившими примитивным земледелием. Известный английский историк А. Дж. Тойнби (1889–1975) объяснял это превосходство тем, что приручение животного требует больших интеллектуальных усилий, чем выращивание злака, хотя труд земледельца, конечно, ничуть не менее, а возможно, и более тяжел, чем занятие скотоводством. Однако именно кочевое животноводство, не знавшее таких климатических рисков, как земледелие, и не требовавшее значительных людских и иных ресурсов, на ранних этапах развития общества было наиболее прибыльным способом производства. Не случайно в языке многих народов отразилась связь представлений о богатстве и о скоте. Старое нижненемецкое слово naut обозначает «теленок» и «деньги», фризское sket — «скот» и «деньги». Готское faihu, англосакское feoh, нортумберлендское feh и соответствующие выражения во всех остальных германских наречиях употребляются в значении «скот», «состояние», «деньги» и т. п. В арабском языке понятия «скот» и «деньги» тоже родственны [1] Менгер К. Основания политической экономии. Гл. 8. http://www. libertarium.ru/lib_mbv_menger . У славян слово «скот» также использовалось в значении «деньги» и вообще «богатство» (в Древней Руси «скотница» означала «казна»).

Индоевропейцы-скотоводы, жившие в степях между Волгой и Днепром, раньше других европейцев восприняли достижения бронзовой культуры Северного Кавказа и Передней Азии. Помимо развитого скотоводства этим племенам было хорошо знакомо земледелие. Племенные союзы степняков возглавлялись вождями, скопившими в своих руках значительные богатства. Об игольном ушке на пороге Царства Небесного они еще не знали и потому забирали с собой в могилу свои сокровища и своих невольниц. Основным вооружением степных воинов были молотообразные топоры — прообраз булав и палиц, страшное оружие в руках всадника. В научной литературе эти племена отождествляются с представителями культуры боевых топоров, или шнуровой керамики (по характерному узору на посуде).

Мы не знаем, что заставило эти племена покинуть южные степи. Во всяком случае, не поиск новых пастбищ. Сплошной лесной массив простирался тогда от берегов Балтики до Черного моря, окаймляя все его северо-западное побережье, от Крыма до Босфора. Конечно, эти земли не могли быть привлекательными для степных скотоводов. Но войны в те времена вели не люди, не племена, а их божества, которые жаждали могущества и власти над чужими богами. Гул сражений на земле был отзвуком битв на небесах; в своих кровожадных племенных богах общество обожествляло собственные разрушительные страсти и воинственные порывы.

На исходе 3-го тысячелетия до н. э. индоевропейские земледельцы Центральной и Восточной Европы подверглись первому в своей истории нашествию степных орд. Их пешие ополчения не смогли противостоять победоносному натиску степной конницы. Виртуозно орудуя в бою своими молотообразными топорами, всадники-завоеватели обрушивали на головы противостоящих им пеших воинов удары сокрушительной силы. Превосходство в вооружении делало степняков непобедимыми. Сметая с лица земли поселения оседлых племен, их орды проникли далеко в глубь Европы вплоть до Северо-Восточной Прибалтики и Словении.

Другое направление продвижения степных племен пролегало в сторону Волго-Окского междуречья, куда они принесли неизвестное местному населению скотоводство, высокие формы металлургии и гончарного ремесла. Видимо, от них многие балтские племена [2] Балты — «кабинетный» термин XIX в., введенный в историческую науку для обозначения этнического сообщества некоторых племен Восточной Европы — пруссов, куршей, жемайтов, ятвягов, земгалов, латгалов, голяди. Западные балты (жемайты, земгалы, курши, латгалы) признаются предками современных латышей и литовцев. (Здесь и далее примеч. авт.) восприняли традиции коневодства и употребления в пищу кобыльего молока, о чем впоследствии с удивлением сообщали средневековые авторы. Но, оседая в европейских лесных массивах, степные пришельцы постепенно дичали и в конце концов разделили судьбу позднейших кочевых орд, постепенно растворившись в местном населении, в том числе и среди славян [3] Алексеева Т.И. Этногенез восточных славян по данным антропологии. М., 1973. С. 244–245, 248. . Тех из них, кто сохранил самобытность до начала «письменной эпохи» в Европе, античные авторы отождествили с киммерийцами [4] Например, греческие авторы поселяли киммерийцев в двух местах: в Северном Причерноморье и на берегу «окружного Океана» (схолии к Эсхилу, Гомер), что, в общем, соответствует географии распространения «шнуровиков». .

Кристаллизация племенных и языковых различий внутри индоевропейского населения Европы шла медленно. К середине 2-го тысячелетия до н. э. на европейской этнической карте все еще не обозначилось четких границ. Только на самом юге, в Греции, Ахейский союз племен провел первую пограничную черту в европейской истории, отделив эллинов от варваров.

Варварский мир, простиравшийся к северу от Дуная, объединяла поразительная близость религиозно-символических представлений о жизни, в основе которых лежал солнечный культ. Солнечная символика была чрезвычайно разнообразна. Бытовые изделия и предметы вооружения покрывались изображениями концентрических кругов, колес, крестов, бычьих рогов, лебедей и других водоплавающих птиц [5] Даже много позднее, в Средние века, все еще широко бытовали представления о том, что солнце, совершив свой дневной путь по небу, перемещалось в «нижнюю» часть мира, которая мыслилась в виде подземного океана, и обратный, невидимый путь от запада к востоку проделывало при помощи уток, гусей или лебедей. . Смерть также являлась в виде очистительного огня погребального костра, и сосуд с горсткой человеческого пепла ставился в середину круга из камней — магического знака солнца.

Культовые фигурки с территории лужицкой культуры

Эта культурно-историческая общность, просуществовавшая в Средней Европе с XVI по VII в. до н. э., названа археологами культурой полей погребальных урн. В ее границах, по-видимому, и завершилось формирование основных этносов древней Европы. Именно с территории культуры полей погребальных урн в Западную и Южную Европу пришли народы, известные нам по античным письменным памятникам. С конца 2-го тысячелетия до н. э. на Апеннинский полуостров проникают италики; Францию и Северную Италию в VIII–V вв. до н. э. заселяют кельты; примерно тогда же Адриатическое побережье Балкан занимают иллирийцы; а в VII в. до н. э. в Ютландии и примыкающих к ней землях по нижнему течению Рейна и Одера появляются германцы.