Роберт Коули (ред.) - А что, если бы

В распоряжении Чана имелась и авиация. Он разделял характерное для китайцев преклонение перед новейшими военно-техническими достижениями и с самого начала войны с Японией симпатизировал взглядам генерала Клэра Ченно, являвшегося сторонником всемерного укрепления воздушных сил — в отличие от эмиссара Рузвельта генерала Стилуэлла, делавшего ставку на сухопутные войска [318] Стилуэлл считал Ченно проходимцем и мошенником, разворовывавшим (совместно с китайским генералиссимусом) американскую военную помощь. Он даже добился возбуждения против Ченно уголовного расследования — но в итоге дело замяли, а сам Стилуэлл был отправлен в отставку. .

Постепенно в уме Чана стал вызревать план кампании, образцом для которой должен был послужить «Северный поход» конца 1920-х годов. Коммунисты не ожидали войны, и в случае вывода советских войск вооруженные силы националистов могли пройти сквозь Маньчжурию, как нож сквозь масло. К тому же наличие авиации позволяло войскам Гоминьдана преодолеть проклятие всех сухопутных войн в Азии — затруднения с перемещением войск в связи с бездорожьем. Используя транспортную авиацию, Чан мог забросить десант в тыл коммунистов, а также связать воедино разбросанные по огромной территории гарнизоны и обеспечить их бесперебойное снабжение [319] Традицией войн в Китае являлись миллионные армии. Интересно, сколько десятков тысяч транспортных самолетов потребовалось бы Чан Кай-ши, чтобы осуществить подобную операцию? Стоит напомнить, что к весне 1946 года у Гоминьдана имелось всего около 500 боеспособных самолетов. .

Такое видение перспективы (не слишком отличавшееся от продемонстрированного пару десятилетий спустя американцами во Вьетнаме) в то время казалось вполне оправданным. Советский Союз согласился на вывод своих войск из Маньчжурии, и части националистов хлынули на освобождаемые Красной Армией территории. Переброска войск — сначала по воздуху — началась уже осенью 1945 года. Они покатились вперед, сминая застигнутых врасплох, совершенно не готовых к такой войне коммунистов. Правда, у ключевого железнодорожного узла Сипинджи сломить коммунистов удалось лишь после месячного сражения. Их предводитель Линь Бяо волна за волной бросал под огонь националистов необученных новобранцев, включая 100 000 фабричных рабочих из Чаньчуня [320] В середине апреля 1946 года (на момент занятия коммунистами Чанчуня) армия Линь Бяо насчитывала 35 000 человек. Общая численность коммунистической Маньчжурской народной армии составляла 300 000 человек, она была достаточно хорошо оснащена трофейным японским оружием. Всего к этому моменту китайцам было передано 328 000 винтовок, 5200 пулеметов, 5220 орудий и минометов, 743 танка и бронемашины, 1224 автомобилей и тягачей, 612 самолетов, причем артиллерия была укомплектована обученными расчетами на 53 %, а авиация имела 37 % подготовленных экипажей. . Лишь 18 мая — потеряв 40 000 человек, что составляло половину его армии, — Линь Бяо бежал на север.

Произошедшее потом заставляет вспомнить знаменитый приказ Гитлера, остановивший преследовавший британцев вермахт у Дюнкерка и превративший решающую победу Германии в стратегическое поражение [321] Дискутировать о Дюнкерке можно долго и плодотворно. Стоит напомнить лишь, что к моменту получения из Лондона приказа на эвакуацию войска союзников сохраняли общее численное превосходство над противником, а немецкие ударные части перешли к обороне из-за отсутствия ресурсов и горючего. .

В то время генерал Маршалл искренне пытался решить неразрешимую задачу создания коалиционного правительства из коммунистов Мао и националистов Чана. Никакой предварительной договоренности об отказе Чан Кай-ши от ввода войск в Маньчжурию не существовало, однако когда это случилось, коммунисты принялись громогласно обвинять Чана в коварстве и подрыве доверия, необходимого для сотрудничества и достижения мирного соглашения; В январе 1946 года Маршаллу удалось добился заключения перемирия, но оно очень скоро оказалось нарушенным, и теперь коммунисты, ища спасения от наступления националистов, оказали давление на американцев, призывая к немедленному вмешательству.

И Маршалл прислушался к их просьбам. Используя весь авторитет США — богатейшей и могущественнейшей страны лежавшего в руинах послевоенного мира, — он надавил на Чана, требуя остановить наступление. И Чан сдался.

Ошеломленные военачальники умоляли его изменить это решение, втолковывая, что захват Харбина будет означать полную победу над вооруженными силами коммунистов в Маньчжурии, но тот в ярости ответил своему главнокомандующему: «Ты уверяешь, будто захватить город будет совсем просто, но знай ты причины, по которым мы не можем захватить его, ты бы понял, что мне совсем не легко будет его не взять». Впоследствии Чан называл прекращение наступления худшей ошибкой, совершенной им за все время борьбы с коммунистами [322] 23 мая 1946 года гоминьдановские войска вновь заняли Чанчунь, 19 мая — Гирин, а 5 июня — город Шаньчен в 40 километрах южнее Мукдена. После этого Чан Кай-ши заявил, что дает коммунистам 15 дней на вывод их войск из основных промышленных центров Маньчжурии и севера страны. Встреча генералиссимуса с Маршаллом состоялась лишь 7 июня, а 15 июня Чан Кай-ши отдал приказ о начале наступления на контролируемые коммунистами районы в прибрежных провинциях Шаньдун и Цзянсу к югу от Пекина. В середине июля Маршалл подал в отставку, и 26 июля 1946 года ему на смену прибыл профессор Л. Стюарт, миссия которого также оказалась безуспешной. В конце июля гоминьдановские войска начали наступление от Пекина на Калган, а 20 августа развернули действия в провинции Чэндэ с целью отрезать Маньчжурию от Северной группировки коммунистических войск, располагавшейся вокруг Янъани. .

Сумей китайский лидер не поддаться давлению Маршалла, он вполне мог могучим пинком вышибить коммунистов из Маньчжурии и поставить весь мир — не только Вашингтон, но и Москву — перед свершившимся фактом. Хотя существовала вероятность и того, что коммунисты могли перегруппироваться и нанести удар по растянувшимся коммуникациям наступавшей армии. Несомненным остается одно: приказ остановиться лишил Чана шансов одержать военную победу.

Армия националистов утратила наступательный импульс. Подобно Сизифу, они почти достигли вершины — и на последних шагах внезапно покатились назад. Но предположим, что Чан вовсе не стал бы вступать в борьбу за Маньчжурию. Сосредоточенные на основной территории Китая его войска были бы гораздо сильнее, и это могло бы сыграть решающую роль. Более того, это сулило серьезные перемены в отношениях как с Вашингтоном, так и с Москвой. В случае продолжения столкновений на основной территории Китая гнев Маршала обратился бы против коммунистов, да и Советы, видя, что Чан не намерен оспаривать их право на контроль над северо-востоком, пошли бы на соглашение с ним, и согласились ограничить зону коммунистического влияния одной Маньчжурией.