Вячеслав Фомин - Голый конунг. Норманнизм как диагноз

А насчет запретов норманнисты большие мастера: конференцию не проводи, о Черноморской Руси, уничтожающей их норманнизм, молчи. При этом они еще очень большие мастера на оскорбления. Причем я имею в виду даже не личные оскорбления – как-нибудь их переживем, да и ветер брань с лаем, как известно, в сторону относит. А оскорбления коллектива Института российской истории РАН, во главе которого стоит д.и.н., член-корреспондент РАН А.Н. Сахаров, крупнейший историк современности. Коллектива прославленного и именитого, куда входят академики, член-корреспонденты, доктора и кандидаты наук, работы которых – от древности до наших дней – широко известны и у нас в стране, и за рубежом. Но для Клейна этот коллектив, два года назад громадным перевесом проголосовавший за Сахарова как своего лидера и тем самым выразивший свое законное право на свободу выбора своего же руководителя, – смертельный враг, подлежащий уничтожению.

И вот что предлагает Клейн – доктор исторических наук! – в отношении академического Института, в котором работают высокопрофессиональные специалисты, гордость науки: «Боюсь, нормальной работы в Институте после такой сахаровизации еще долго не будет. Не стоит ли Президиуму РАН распустить мундирный институт и набрать его состав заново, оставив тех, кто серьезно и самостоятельно работает?»

А так предлагали – «Есть мнение!» – во времена Сталина и Лысенко, когда громили научные школы, запрещали генетику, кибернетику, а ученых, не вписывающихся в марксизм-ленинизм, как ныне не вписывающихся в клейнизм-норманнизм, шельмовали, ссылали в лагеря или уничтожали. Очень часто якобы по требованию возмущенных рабочих, крестьян, интеллигенции. И часто действительно искренне возмущенных, потому что им это внушал репрессивный аппарат. Внушал, запугивая одновременно. Этих запуганных «возмущенцев» по крайне мере понять можно. Но как прикажете понимать доктора наук Клейна, без всякого смущения дающего «добрый» совет Президиуму РАН стать душителем российской исторической науки и прихлопнуть Институт российской истории Российской Академии наук как назойливую муху, прихлопнуть для «нормальной работы» клейнов, так боящихся разномыслия, без которого нет науки? Одно успокаивает, что сейчас не 1937 г., что времена клейнов-запретителей прошли и что никто не хочет их возврата. Сыты ими по горло.

Упомянутое выше «письмо историков» тот же пришибеевизм. Под умелым руководством дирижера Клейна. Взмах его палочки, и один хор при потушенных огнях (строго по инструкции Пришибеева) начинает вести по нарастающей (женскими и близкими им голосами): «Никаких новых аргументов ни Сахаров, ни Фомин не выдвигают, а старые давно опровергнуты. Сахаров и Фомин продолжают повторять свои доводы, надеясь не на их принятие специалистами, а на их восприятие неподготовленной аудиторией и на их одобрение определенными политическими кругами и институтами власти» (норманнисты, чтобы заработать дивиденды в глазах общества: «Гляди, какие смелые ребята, власть пинают!» – любят фрондировать перед «институтами власти», или, как выразился Клейн, «некоторыми не очень умными работниками властных структур»).

Еще взмах палочки Клейна, и другой хор в той же норманнистской кромешной темноте гремит, конечно, басами: «Поэтому когда «антинорманнисты» обвиняют своих оппонентов в антипатриотизме и русофобии, это чистейшая демагогия, призванная замаскировать слабость или отсутствие научных аргументов» (а припевом идет гимн, на мотив детской песенки, «Спору о варягах» Клейна: «Представьте себе, представьте себе, а вот не устарела! Представьте себе, представьте себе, а вот не устарела!»).

И этот сводный «ученый» хор, а в нем участвуют доктора, кандидаты и даже просто «историк-археолог» Мачинский, представляет себя в качестве историков. Там довольно много подписей. Прокомментирую лишь некоторые. И в том нет ничего личного. Только факты.

Первый факт: историками не являются ни Ф.Б. Успенский, ни Т.Н. Джаксон. Они – филологи. Джаксон – кандидат филологических наук – стала доктором исторических наук по докладу, защищенному в качестве докторской диссертации в 1995 г. в Институте российской истории РАН при директоре А.Н. Сахарове, на которого она, как один из подписантов «открытого письма», теперь так яростно обрушилась. И занимается она исландскими сагами, которые указывают на появление норманнов на Руси лишь в конце Х в., следовательно, на их полную непричастность к варягам 862 года. Но как норманнист Джаксон все видит лишь в нужной ей проекции и, за неимением аргументов, навязывает читателю стереотипы, с которыми тот уже никогда не узнает истины и на километры убоится приблизиться к противоположному лагерю. Так, в 1993 г. она говорила о «ложно понимаемом патриотизме», на котором «густо», по ее словам, замешан варяго-русский вопрос, а в 1995 и 2001 г. – об антинорманнизме с его «шумным национализмом» [215].

Второй факт: среди поставивших под письмом свои подписи профессиональных историков очень мало – шесть человек из девятнадцати. Это А.А. Горский, И.Н. Данилевский, А.Ю. Дворниченко, С.М. Каштанов, Л.В. Столярова, Е.В. Пчелов. Однако никто из них специально варяго-русским вопросом не занимался, и этой теме не посвящены их кандидатские и докторские диссертации, над которыми работают многие годы и работа над которыми формирует истинного профессионала в какой-то определенной области (разумеется, что никто не ставит под вопрос их профессионализм в тех областях, в которых они себя заявили). В данном случае не могу не привести слова Клейна, с которыми я согласен полностью и которые он высказал в «Троицком варианте – наука», что «в наши дни история очень специализирована». Жаль только, что в отношении себя и своих единомышленников археолог забывает об этом правиле, ибо специализация позволяет достичь обоснованных, т. е. научных, результатов и не позволяет скатиться к голословным, т. е. ненаучным утверждениям.

Но какие тогда специалисты в варяжском вопросе Горский и Данилевский, если докторская диссертация первого посвящена источниковедческим проблемам «Слова о полку Игореве», «Слова о погибели Русской земли» и «Задонщины», а второго – герменевтическим основам изучения летописных текстов? Однако это их нисколько не смущает. Потому как заучив со школьной скамьи три слова и тире: «Варяги – это норманны», они думают, что уже знают все «правды» про варягов и про русь, а также про Ломоносова, как эти «правды» знают не учившиеся на истфаках технарь Карпеев и геолог Романовский, также со школы просветленные все тем же простеньким «символом веры» норманнистики.

Так, например, Данилевский в 1998 г. утверждал, что «химии адъюнкту» Ломоносову «мы в значительной степени обязаны появлению в законченном виде так называемой «норманнской теории», ибо ему «принадлежит сомнительная честь придания научной дискуссии о происхождении названия «русь» и этнической принадлежности первых русских князей вполне определенного политического оттенка». Но, приписывая Ломоносову «сомнительную честь», а другой чести у него, видимо, быть не может, «ломоносововед» и «варяговед» Данилевский не знает очень хорошо известного факта (и не только специалистам), что он никогда не был «химии адъюнктом». В январе 1742 г. Ломоносов был назначен адъюнктом физического класса Петербургской Академии наук, а в июле 1745 г. – профессором химии. И как «профессор» и «химии профессор» он подписал свои замечания на «диссертацию» Миллера, данные в сентябре – ноябре 1749 и июне 1750 г. [216]А Горский, добавлю из свеженького, утверждал в 2011 г., что Н.А. Полевой в 1829 г. отстаивал «точку зрения антинорманистов», хотя этот историк был норманнистом и ввел в науку определение «норманская феодальная система», существовавшая якобы до смерти Ярослава Мудрого, а другому также известному норманнисту О.И. Сенковскому приписал, видимо, под влиянием Клейна статью «Возникновение Руси» (об этих и других принципиальных ошибках Горского я говорю в статье «Слово о Ломоносове» [217]).