Сергей Цветков - Русская земля. Между язычеством и христианством. От князя Игоря до сына его Святослава

Эти необычные для русов авансы мирному населению не прошли мимо внимания историков, которые единодушно отмечали, что поход 943 г. «коренным образом отличался от предыдущих экспедиций русов на Каспий. В Бердаа грабительская политика сменилась на завоевательную, когда русы стремились обосноваться в захваченном городе, поставив его под свою власть» (Древняя Русь в свете зарубежных источников. М., 2000. С. 225). Но, по правде говоря, никакой «перемены политики», собственно, не было: и до, и после нападения на Бердаа русы появлялись на Кавказе лишь как грабители или наемники, которые отнюдь не стремились осесть на здешних землях. Поход 943 г. представляет единичный случай такого рода, и миролюбивое поведение русов до сих пор не нашло себе убедительного объяснения в трудах ученых.

Вероятно, глину клеймили перстнями с печаткой — эти предметы встречаются в древнерусских «дружинных» курганах.

Известие о гибели предводителя русов в походе на Бердаа ставили в связь с рассказом Кембриджского анонима о конце жизни Х-л-го, который, согласно Кембриджскому документу, после войны с греками «пошел морем в FRS [разночтения: PRS, TRS] и пал там он сам и войско его». Расшифровка географического названия FRS как Персии (PRS) выглядит спорно, прежде всего ввиду затруднительности «пойти» из-под Константинополя в Персию «морем». К тому же Бердаа находится все-таки не в Персии. Коковцов считал слово FRS искажением первоначального Tiras (TRS): «В средневековой еврейской экзегезе библейское имя «Тирас» в таблице народов книги Бытия (Быт., 10: 2) иногда толкуется... как Фракия». По его мнению, местность TRS/Тирас могла появиться в Кембриджской рукописи под влиянием сообщения византийских источников об отступлении в 941 г. Игоря во Фракию (см.: Коковцов В.К. Еврейско-хазарская переписка в X веке. С. 120). Тирас также — античное название Днестра.

Мосул — город на р. Тигр (на территории совр. Ирака).

По свидетельству Низами в «Искандер-наме», войско русов увел на родину некий Кинтая-рус (см.: Половой Н.Я. О маршруте похода русских на Бердаа и русско-хазарских отношениях в 943 г. С. 105; Тебеньков М.М. Древнейшие сношения Руси с прикаспийскими странами и поэма «Искандер-наме» Низами, как источник для характеристики этих сношений. Тифлис, 1896. С. 50 и след.).

Штирия — историческая область в верховьях и среднем течении р. Мур. В настоящее время административная территория (земля) в составе Австрии.

См.: Фризе Хр.Ф. История польской церкви. С. 41—45.

См.: Кузьмин А.Г. Падение Перуна: становление христианства на Руси. М., 1988. С. 153—154.

См.: Великие хроники о Польше, Руси и их соседях XI—XIII вв. М., 1987. С. 48—49.

Королев А.С. История междукняжеских отношений на Руси в 40-е— 70-е годы X века. С. 171.

См.: Константин Багрянородный. Об управлении империей. С. 394. Примеч. 23; Гавлик Л. Государство и держава мораван (К вопросу о месте Великой Моравии в политическом и социальном развитии Европы) //Великая Моравия: Ее историческое и культурное значение. М., 1985. С. 100.

Например, Г.Г. Литаврин настаивает на ноябре 944 г., полагая, что Игорь отправился за «древлянской» данью сразу после заключения мира с греками (см.: Литаврин Г.Г. Древняя Русь, Болгария и Византия в IX—X вв. С. 68).

См.: Назаренко А.В. Древняя Русь на международных путях: Междисциплинарные очерки культурных, торговых, политических связей IX— XII вв. М., 2001. С. 262—263.

Несколько иначе в Повести временных лет высчитана дата смерти Рюрика (879 г.), которая обусловлена тем, что в этом году «скончася великий круг», ведущий отсчет от первого года царствования Михаила III. Великий круг солнца — термин пасхальной таблицы, означавший двадцативосьмилетие, включавшее семь високосных годов (см.: Полный православный богословский энциклопедический словарь. Т. I. СПб., б. г. (репринт: М., 1992). С. 939).

У Константина «сидел», но правильнее, по-видимому, все же «сидит». Обоснованным выглядит замечание А.В. Назаренко, что имперфектом «сидел» греческий переводчик неудачно передал древнерусский аорист «седе», которым русский собеседник Константина выразил всего лишь факт вокняжения сына Игоря в Немогарде: «Святослав седе в Немогарде» (и продолжает там сидеть) (см.: Назаренко А.В. Древняя Русь на международных путях. С. 277).

См.: Древняя Русь в свете зарубежных источников. М., 2000. С. 95; Литаврин Г.Г. Византия, Болгария, Древняя Русь. С. 204.

См.: Константин Багрянородный. Об управлении империей. С. 24, 26.

По Г. Г. Литаврину, в этой грамоте речь идет о Романе I Лакапине, почему ученый и датирует ее 919—921/922 гг. — началом совместного правления Константина VII Багрянородного и Романа I, когда Константин еще оставался в роли первого и главного из императоров-соправителей (позднее его заместили сыновья Романа I — Христофор, Стефан и Константин). Убедительные доводы против этой гипотезы привел А.В. Назаренко, указавший, что «для Константина VII было одиозным воспоминание о том периоде, когда сначала Роман I, а затем, на некоторое время, и сын последнего Христофор оттеснили его на второе и третье место... Действительно, в адреснике («О церемониях». — С. Ц.) нет примеров обращений от имени Романа I и Константина VII или Романа I, Христофора и Константина VII», и в нем «доминируют образцы последнего времени — периода соправления Константина VII и Романа II». Когда же Константин Багрянородный считал нужным привести формуляры более раннего времени, он «устранял из них конкретные имена, как, например, в случае с обращением к римскому папе и багдадскому халифу: „такие-то и такие-то... василевсы ромеев"» (Назаренко А.В. Древняя Русь на международных путях. С. 262).

См.: Назаренко А.В. Древняя Русь на международных путях. С. 223— 227.

На мирный характер присоединения к Киеву карпатских земель, кажется, указывает былинный цикл о Святогоре. Этот карпатский богатырь, олицетворяющий былую мощь державы «светлых князей», не только не враждует с киевским витязем Ильей, но становится его побратимом и перед смертью отдает ему свой меч вместе с частью непомерной силушки.

И напротив, летописная дата «в лето 6453» (945 г.), выставленная перед новеллой о поездке Игоря по «древлянскую» дань, очень плохо согласуется с мотивировкой этой экспедиции. Ведь прошел всего год, как русы взяли с греков «дань», превосходящую ту, «еже имал Олег». Когда же Иго-рева дружина успела пообноситься? Таким образом, сказание о древлянской дани дает основание утверждать, что между вторым царьградским походом Игоря и его походом «в Дерева» пролегло несколько лет.