Джеффри Робертс - Сталинские войны: от мировой войны до холодной, 1939–1953

Во всех отношениях европейское коммунистическое движение начало охоту на титовских еретиков. В народных демократиях был разоблачён ряд «националистов» и «правых уклонистов» в руководстве. Среди жертв был Гомулка, польский коммунистический лидер, который лишился своего поста в партийной иерархии в конце 1948 года после обвинений в националистическом уклонизме. Позднее он был арестован и посажен в тюрьму. Более печальная судьба постигла ряд чехословацких партийных лидеров, которых в 1952 году после унизительного показательного процесса расстреляли, как антикоммунистических предателей.

Как только раскол с Тито начал развиваться, руководство всех уровней правящих коммунистических партий в Восточной Европе попало под строгий советский надзор. В 1948 году международный отдел советской коммунистической партии подготовил для Сталина ряд докладов, подвергавших критике идеологические и политические ошибки восточно-европейских коммунистических партий. Главной темой была критика националистических уклонов от коммунистической идеологии и отклонений от советской морали социализма.

Целью антититовской кампании было не только стремление дисциплинировать и объединить коммунистический блок при возрастающей международной напряжённости, но и абсолютизировать сталинское лидерство. Чтобы не повторился югославский бунт, нужно было не допускать возникновения подобной опасности в сложной ситуации, созданной холодной войной.

Консолидация позиции Советов и коммунистов в Восточной Европе была одним из элементов сталинской стратегии во время холодной войны. Другим стал более агрессивный подход к немецкому вопросу. Наиболее драматическим действием Сталина было наложение в июне 1948 года блокады на Западный Берлин. В ответ британцы и американцы организовали воздушный мост для снабжения западных секторов немецкой столицы, отрезанных Советами. Несмотря на драматичность первого кризиса в холодной войне, истинная цель Сталина была вполне земной: принудить западные государства к возобновлению переговоров с Советским Союзом о будущем Германии.

В ходе войны Великий Альянс договорился разделить Германию на зоны военной оккупации, включая, по престижным и политическим причинам, столицу Берлин. Однако, Берлин был расположен глубоко в оккупационной зоне в восточной Германии, выделенной Советскому Союзу. Каждая страна должна была контролировать свою собственную оккупационную зону и сектор Берлина.

А союзная контрольная комиссия (АСС) должна была координировать осуществление в Германии «четырёх D»: демилитаризации, денацификации, демократизации и разоружения. В ходе войны Сталин строго придерживался пятой «D» — расчленения Германии. Но в конце концов он понял, что британцы и американцы перешли к политике саботажа договорённостей. Вместо расчленения он принял альтернативную перспективу единой, но миролюбивой и демократической Германии.

Сталинская политическая стратегия в послевоенной Германии была вариантом его более общего проекта народных демократий в Европе, и основывалась на надежде, что послевоенная Германия будет развиваться в направлении демократического левого антифашистского государства, управляемого коалицией, включающей сталинских коммунистических союзников. Несмотря на оптимизм Сталина в отношении успешности проекта народной демократии в Германии, он не имел гарантий, что политика будущего немецкого государства будет его устраивать.

Но он надёжно контролировал развитие своей зоны, где управление находилось в руках восточно-немецких коммунистов, союзников Советов, которые станут следовать курсом народных демократий с целью распространить эту систему на всю Германию после её объединения. Сталинской экономической целью в отношении. Германии было исполнение Ялтинских и Потсдамских решений по выплате 10 миллиардов долларов в качестве репараций Советскому Союзу, что было жизненно важно для послевоенной реконструкции России.

Сталинские политические и экономические цели в Германии привели к конфликту с британцами и американцами. Им не нужны были репарации, которые Сталин ожидал получить как из западной зоны, так и из собственной. Эти репарации должны были помешать восстановлению немецкой экономики, что с западной точки зрения выглядело, как помеха восстановлению экономики центральной Европы после войны.

Англо-американцам не понравилась идея объединения Германии, после чего она могла подпасть под коммунистическое и советское влияние. Поэтому, пока Сталин предлагал объединение Германии с условием соблюдения советских интересов, британцы и американцы всё более старались оставить Германию политически, и экономически разделённой, с сохранением своего контроля над западными зонами оккупации.

Советская и западная политики в отношении Германии всё более и более расходились, недоверие между сторонами росло. Уровень недоверия советской стороны был очень высок, Сталин верил в неминуемое восстановление немецкой угрозы, на что имел все основания. Джеймс Ф. Барнс на лондонской встрече Совета министров иностранных дел в сентябре 1945 года сделал по этой теме предложение.

Барнс упомянул о нём снова, во время встречи со Сталиным в декабре 1945 года. В Париже, на конференции СFМ в апреле 1946 года он сделал формальное предложение о «двадцатилетнем договоре по разоружению и демилитаризации Германии». Когда Молотов вернулся в Москву, состоялось детальное обсуждение так называемого «плана Барнса», привезённого советским министром иностранных дел. Главным выводом этого обсуждения, опубликованным в советской прессе, было то, что план Барнса задуман, как замена полного осуществления «4-х D», что приведёт к преждевременному концу союзной оккупации Германии.

Когда Молотов вернулся в Париж на конференцию в июле, он ответил Барнсу, что предложенный договор «не соответствует интересам обеспечения мира и безопасности наций», и настаивал на полном осуществлении ялтинских, и потсдамских соглашений по немецкому вопросу. Ответ привёл Барнса, предложившего этот план, в ярость. Но Молотов ответил равнодушно и остался на прежней позиции при дальнейшем обсуждении плана.

Отдельно от этого обмена мнениями по плану Барнса состоялась трудная дискуссия по немецкому вопросу на СFМ во время Московской встречи совета в марте-апреле 1947 года. В Москве Советы резко проталкивали договор по созданию центрального немецкого правительства. Это делалось как приватным образом, так и публично, что видно из советских внутренних документов, подготовленных для конференции, и по ремаркам Сталина на длинном заседании с немецкими коммунистическими лидерами в январе 1947 года.