Алексей Виноградов - Русская тайна. Откуда пришел князь Рюрик?

Что касается оставшихся вариантов размещения Руси – условно говоря, донского и южного, то конечно часть «нестыковок» можно объяснить использованием учеными арабами и персами разных, и часто разновременных источников. Таким образом, например, под 968–969 гг. восточные авторы говорят о разгроме русами Волжской Болгарии и Хазарии – и это действительно соответствует победному походу Святослава по ПВА. Однако, например, Ибн Хаукаль сообщает, что после того войско русов ушло в «Рум и Андалус». Под Андалусом, чаще всего подразумевают испанскую Андалусию, и в частности, ее столицу Севилью, кстати, по сообщению тех же арабов, уже разгромленную какими-то «русами» в 844 г. Но маловероятно, чтобы воины Святослава могли пройти мимо враждебных стен Константинополя и не менее враждебное Средиземное море незамеченными до пиренейских берегов. Да и зачем – ближе была масса более привлекательных целей. Похоже, Ибн Хаукаль, включил в свой рассказа о походах русов 969 гг. и дошедший до него искаженный рассказ о совсем других событиях

Кроме того, некоторые географические районы арабские авторы, особенно ранние, представляли довольно смутно. Конечно, это не относится к Каспийскому морю и бассейну Волги. Просвещенные восточные авторы были знакомы с этим уголком света не понаслышке: туда, особенно с момента принятия верхушкой Волжской Булгарии ислама (920-е гг.) часто ездили арабские купцы. Такие писатели, как Ибн-Фадлан (исламский миссионер в Волжской Булгарии в 921–922 гг.) и сами посещали берега Волги, а например, Абу Хамид ал-Гарнати (1080–1169 гг.) еще и долго жил на них.

О землях, лежащих к северо-западу от Волги мусульманские писатели имели сведения от торговцев, причем сведения довольно точные. Так, например, узнаваемо описание Ибн Русте славянских земель: «Страна славян – ровная и лесистая, и они в ней живут. И нет у них виноградников и пахотных полей. И есть у них нечто вроде бочонков, сделанных из дерева, в которых находятся ульи (воспроизведено практически правильно – улишдж – A.B.) и мед.

Ученый араб точно описывает известный археологам славянский обряд погребения с захоронением сожженного праха в кургане, музыкальные инструменты «ас-сакалиба» и особенности их быта, включая посещение бани. Арабы не пропускают даже незначительных и малопонятных им деталей фауны и ландшафта. Так, ал-Гарнати при описании путешествия по «реке славян» («Нахр ас-сакалиба») отметил весенние скопления водяных ужей («большие чёрные змеи, одна на другой, их больше, чем рыб, но они не причиняют никому вреда»), а рисуя со слов северян картину полярных морей – охоту гарпунами на «гигантских рыб» – китов.

В свою очередь, данные ал-Идриси, допустим, о городах Эстланда яснее, чем туманные указания ее соседей-сканди-навов и подтверждаются данными и лингвистики, и археологии.

Однако при этом, что удивительно, о землях близ Черного и Азовского морей арабы до XII в. знали куда меньше, их информация о Северном Причерноморье весьма скудна и размыта.

Из рек региона большинству восточных авторов был известен лишь Дон (часто по сочинениям, восходящим к Птолемею), возможно – Кубань, у аль-Масуди добавляется Дунай. Важно, что Днепр появляется в арабо-персидских источниках (в форме Данабрис) только у Идриси в XII в., то есть арабам X–XI вв. не был известен даже появившийся в конце IX в. Днепровско-Черноморский путь (из варяг в греки), соответственно, и народы, обитающие на нем. Как отмечает Е.С. Галкина, это объясняется тем, что указанный речной бассейн не входил в сферу основных торговых интересов Арабского халифата.

Таким образом, причину двойной локализации Руси в арабских сочинениях можно искать как в слабом знакомстве их авторов с частью регионов Восточной Европы, так и в компилятивном характере самих сочинений, где смешаны различные сведения, в том числе различные и по времени. Последнее обстоятельство представляется особенно важным. Так, о трех центрах Руси сообщают Аль-Балхи (около 920 г.), Аль-Истахри (около 930 г.), Ибн-Хаукаль (конец X в.), а затем в середине XII в. повторяет Идриси. При этом все эти сообщения, как указывалось, восходят к одному вышеуказанному географическому трактату – «Пределы мира», но отражающему, по словам М. Жиха «протограф, содержавший описание этнокультурной ситуации, существовавшей в Юго-Восточной Европе в первой трети IX в. и в конце VIII – первой половине IX в» [110]. Именно из этого первоисточника заимствовалось большинство позднейших сведений о Руси и их соседях. Поэтому даже в целом точный рассказ Ибн Русте о славянах остается немного неполным, поскольку автор пользовался сокращенным вариантом этого первоисточника (вошедшего в «Пределы мира»), где отсутствовал отрывок о главном источнике славянской трапезы – просе, а также о медовом вине.

Где же находились три центра Руси? Куябу большинство историков определяет по относительному созвучию как Киев, а Славию – опять же по созвучию с новгородскими словенами – как Новгородскую землю. В Артании видели то современные Арзамас, Рязань, Пермь, то древнюю Тмутаракань, то какое-то место на верхней Волге, то неизвестный ныне скандинавский город или племенной центр антов [111].

В действительности арабские источники не дают оснований ни для одной из этих версий. В частности, как мы видели «Пределы мира», Ал-Истахри, Ал-Балхи, Ибн-Хаукаль и другие источники достаточно четко локализуют столицу русов Куябу сравнительно недалеко от Волжской Булгарии, а остальные центры русов – рядом с «внутренними булгарами» (кочевавшими к югу от низовьев Дона) и хазарами.

Кроме того, на знаменитой серебряной карте, приложенной к сочинению Идриси «Нузхат ал-муштак» месторасположение Артании определено где-то относительно недалеко от Волго-Донской переволоки. Эта локализация полностью соответствует и другим описаниям, согласно которым Куя-ба, Артания и Салав-Славия привязаны к бассейну «Русской реки», вытекающей из земли славян, затем поворачивающей к востоку через территорию русов до «пределов печенегов». Со всей очевидностью под этим речным бассейном следует разуметь Дон [112]и/или его главный приток Северский Донец. При этом нет никакого противоречия в том, что эта Русская река ( нахр ар-Русийа) арабов могла заканчиваться далеко на юге (например, у аль-Идриси при описании Крыма и Тамани с запада на восток: «От Бутара (Феодосия) до устья Русской реки 20 миль. От устья Русской реки до Матрахи (греч. Таматарха, совр. Тамань – A.B.) 20 миль» (Коновалова И. Г. Восточная Европа…, с. 96–97.) Средневековые арабы, как впрочем, и их западные современники-генуэзцы следовали античной традиции, зачастую считавшей Азовское море (тогда меньшее по размерам) широкой частью Дона, а Керченский пролив – устьем этой реки.