Олег Соколов - Битва двух империй. 1805–1812

Весной 1809 г. русская армия форсировала Дунай и двинулась против турецких крепостей, защищавших правый берег реки.

Первый серьезный удар русских войск пришёлся по крепости Браилов. В ночь с 19 на 20 апреля (1–2 мая) 1809 г. был начат штурм, который закончился кровавой неудачей, так как атака была совершенно не подготовлена. Ланжерон рассказывает, что войска, назначенные для штурма (около 8 тыс. человек), в глубокой тьме достигли рва и несмотря на огонь неприятеля сумели в него спуститься, но оказалось, что штурмовые лестницы недостаточно длинны, чтобы вскарабкаться на вал. «Наши несчастные офицеры и солдаты, сгрудившиеся в глубоком рву, не могли оттуда ни вылезти обратно, ни залезть на вал. Враг мог стрелять по ним на выбор из ружей и засыпал их картечью… Они погибали, не имея возможности бить по противнику… Огонь врага был ужасающим, и каждая пуля попадала… 200 офицеров погибли или были тяжело ранены, более 5 тысяч солдат разделили их участь» 38.

Прозоровский писал царю: «Сердце моё обливалось кровью. Я желал умереть, если б была малейшая возможность подать пособие и загладить несчастие, то, конечно, бросился бы я сам с войском в огонь». После этой неудачи осада крепости была снята, и русские войска два месяца провели в бездействии. Несмотря на многочисленные приказы, старик фельдмаршал не двигался с места.

В помощь престарелому фельдмаршалу был назначен генерал Багратион, известный своей активностью и отвагой. Когда Багратион прибыл к армии, Прозоровский как специально умер, и руководство отныне взял в свои руки решительный полководец. Однако и он сразу не смог добиться успехов. Главным врагом, с которым столкнулась русская армия на южном театре военных действий, стали болезни. Багратион писал: «Главнейший мой неприятель не турки, но климат здешний. Безмерные жары, продолжающиеся с чрезвычайною силою, причиняют крайнюю слабость в людях и до невероятности умножают число больных… Болезни до такой степени свирепствуют также в Молдавии, Валахии и Бессарабии, что там, в некоторых баталионах… имеется налицо здоровых не более как от 60 до 80, а немалое число баталионов имеет едва комплектную роту» 39.

Тем не менее войска Багратиона перешли в наступление. 4 (16) сентября Багратион одержал победу под Рассеватом. В этом бою был разбит семитысячный отряд сераскира Козрева. Опрокинув турок, русская конница, и прежде всего казаки, преследовали бегущего врага почти 20 вёрст. В результате от 2,5 до 3 тыс. турок было изрублено, около тысячи попало в плен, причем 400 пленных умерло от ран в тот же вечер. Этот не очень крупный, но, без сомнения, успешный бой был высоко оценен в Петербурге. Багратион за победу под Рассеватом получил Андреевскую звезду, а Платов и Милорадович стали генерал-аншефами.

Почти одновременно с успехом под Рассеватом произошёл удачный бой под Фрасиной, где генерал Ланжерон нанёс поражение другому семитысячному турецкому отряду. Наконец, знаменитая крепость Измаил 14 (26) сентября капитулировала перед войсками генерала Засса. Сдалось более 4,5 тыс. турецких воинов и 2,7 тыс. вооружённых жителей, было захвачено 221 орудие и 9 небольших военных судов. На этом наступление затормозилось; более того, Багратион обратился в Петербург за разрешением отвести армию на зимние квартиры на левый берег Дуная.

Подобные половинчатые успехи не вызывали энтузиазма в аристократическом обществе. «Война с Швецией приучила Петербург к быстрым успехам, — писал Ф. Ф. Вигель, — и поэтому действия Багратиона казались весьма неудовлетворительными. Вот диковинка, что перешёл Дунай; лет пятьдесят тому назад можно было этому удивиться, а теперь никого не польстит название Задунайского; нет, брат, ступай за Балканы… Сражаться с просвещёнными шведами, кажется, труднее, — находили они, — чем с варварами, не знающими ни дисциплины, ни практики. Впрочем, этот Багратион и сам невежда, который знает войну только по практике» 40.

Однако осенью русская армия одержала очередной успех. После непродолжительной осады отрядом генерала Эссена сдалась турецкая крепость Браилов, стоившая русским войскам столько крови весной 1809 г. Турецкому гарнизону разрешили свободный выход из крепости при условии сдачи знамён и всех крепостных орудий. Мусульманским жителям также рекомендовалось покинуть город. 21 октября (2 ноября) из крепости вышли 4,1 тыс. турецких пехотинцев, 1,1 тыс. кавалеристов и 11,3 тыс. жителей. В городе осталось только 2 тыс. обитателей христианского вероисповедания.

Кроме войн с Турцией и со Швецией Россия продолжала вести войну с Персией, восстановившей союз с Великобританией, которая, в свою очередь, инициировала заключение персо-турецкого соглашения о совместных операциях на кавказском театре военных действий. Здесь русские войска также добились успехов. Генерал Тормасов, пришедший на смену старику фельдмаршалу Гудовичу, в 1809 г. отразил наступление войск под командованием самого персидского шаха Фетх-Али и сорвал попытку его сына Аббас-Мирзы захватить крепость Гянджу. Эти успехи не могли не способствовать общему оптимистическому настрою в правящих кругах России.

Победоносный Фридрихсгамский мир, взятие Измаила и Браилова дали повод для помпезных торжеств в столице Российской империи, в которых, как всегда, французское посольство отличилось пышностью и дороговизной торжественных ужинов и балов.

Что же касается русско-французской конвенции по польскому вопросу, в Петербурге продолжались дискуссии по поводу её заключения. Конкретный проект соглашения был предложен Россией в январе 1810 г. Его текст был согласован графом Румянцевым и послом Франции Коленкуром и совместно ими подписан.

Вот как выглядели его основные пункты: «Ст. 1: Польское королевство никогда не будет восстановлено. Ст. 2: Высокие договаривающиеся стороны обязуются сделать так, чтобы слова „Польша“ и „поляки“ не употреблялись никогда ни по отношению к какой-либо части этого бывшего королевства, ни по отношению к его жителям, ни по отношению к его войскам. Они должны навсегда исчезнуть из всех официальных или публичных актов, какого бы вида они ни были. Ст. 3: Награды, принадлежащие бывшему Польскому королевству, упраздняются и никогда не будут восстановлены… Ст. 5: Устанавливается как важнейший, неизменный принцип, что герцогство Варшавское не имеет права получить никакого территориального расширения за счёт земель когда-то принадлежащих Польскому королевству» 41.

Наполеон был готов идти далеко, но договор в такой форме вызвал у него возглас удивления. Император предложил своему министру иностранных дел изменить те пункты конвенции, которые были сформулированы слишком жёстко и даже жестоко по отношению к полякам. В своём ответном проекте он предлагал фактически повторить всё то же самое, но соблюдая при этом хотя бы какие-то относительные приличия по отношению к тем людям, которые ему верно служили.