Иштван Рат-Вег - Пестрые истории

Напугать.

Облить грязной водой.

Поставить на улице подножку.

Ночью стучать в ворота.

Бить окна.

Мазать ручку двери.

Гадить у двери.

Написать на воротах позорные стишки.

Вывесить соломенный венок.

Расклеить позорящие листки.

Ходить привидениями.

Мазать ворота.

Прибивать к воротам рога.

Исаак и Йобст, хоть и работали по мелочи, но ведь насколько ниже стояли они, чем венецианский Совет десяти или начальство инквизиции?

Я приподнял только уголок завесы, прикрывающей дела старинных тайных сообществ от постороннего глаза. Только о политических или масонских обществах можно написать целые тома, как, впрочем, это уже и делалось [40] К лучшим из них относится двухтомный труд Эжена Леихоффа «Тайные политические союзы и общества» (Eugen Lenhoff. Politische Geheimbünde. Цюрих; Лейпциг; Вена, 1931), с обширной библиографией. Есть и одно новейшее издание: Макс Эвервии «Нелегалы и подпольщики» (Мах Everwien. Die Unterirdischen. Берлин, 1939). В нем идет речь о тайных организациях новейшей эпохи. Достаточно сказать, что оно появилось в эпоху Гитлера. .

Мне осталось рассказать о тех, о ком серьезные книги считают недостойным вести речь. Но они не правы. Если заметать мусор под ковер, то комната от этого чище не станет. Зато как наглядно они представляют нам мир, в котором не довольствовались открытой безнравственностью, а еще и тайно ее умножали!

Англия, родина клубов, произвела также и эротические клубы. Одним из самых аристократичных был «Францисканский орден в Медменхемском аббатстве». Основатель клуба — его полное имя сэр Фрэнсис Дашвуд, лорд Ле де Спенсер — жил в эпоху короля Георга III, он объехал всю Италию, был большим поклонником искусства: среди живописных полотен в его замке можно было видеть и его собственный портрет в рясе монаха-францисканца; преклонив колена, он молится перед статуей Венеры Медицейской.

В поездках по Италии он познакомился с организацией тамошних монастырей и обителей и, возвратившись домой, основал известный клуб: снаружи замаскировав его под монашескую обитель, а внутри возвел алтарь Венере.

Вместе с несколькими богатыми аристократами приобрел небольшой замок в окрестностях Лондона, который был назван Медменхемским аббатством. Мужчины там носили монашескую рясу, а женщины монашеское платье. Каждый мужчина имел право пригласить одну даму. Прием новеньких происходил в небольшой часовне под колокольный звон, тут же приносили клятву на верность. Летом парочки проводили в аббатстве по нескольку недель; все это время мужчине полагалось относиться к даме, как к законной супруге. Перед началом медовых недель такая супруга-монахиня в маске производила смотр монашеской братии, чередой проходившей перед ней: нет ли среди них мужа, родственника, какой другой личности не к случаю, — и только потом снимала маску, если все было чисто.

По-видимому, клятву держали, потому что об обязательных религиозных отправлениях просочились только общие сведения. Роскошные пиры, пенящееся шампанское, за столом благочестивые разговоры, во время которых дамы были вынуждены порой прикрывать лицо веером.

Во имя обязательных упражнений в добродетели замок был поделен на обставленные со всевозможным комфортом кельи. Для удобства дам заботливые отцы-аббаты держали постоянно наготове акушерку…

Теперь заглянем в Париж.

В Париже XVIII века аристократия тоже не довольствовалась публичными всплесками своих нескромных похождений — требовалась острая приправа таинственности [41] Об этих обществах рассказывает книга Жана Эрвеза «Общества любви в XVIII столетии» (Jean Hervez. Les sociütiïs d’sociütns amour au XVIII Sincle. Paris, 1906). .

Маркиз Шамбон основывает «Орден Блаженства», герцог Лозен [42] Лозен (Арман Луи Гонто, 1747–1793), герцог де — французский дворянин, «величайший ловелас и циник восемнадцатого столетня», как он сам себя называл, закоренелый картежник и волокита. Автор скандальных «Мемуаров» (однако некоторые знатоки предполагают, что эти мемуары написаны вовсе не им, а одним, из борзописцев, подвизавшихся при французском дворе). Про него рассказывают, что он и еще одна светская дама, мадам де Жаитли, развлечения ради основали «Орден стойкости» (или «Орден постоянства»), число членов которого быстро увеличивалось. От вступавших требовалось немного: придумать загадку, ответить на вопросы о нравственности и произнести речь по славу добродетели. А за три благородных поступка кандидата, подтвержденных свидетелями — членами ордена, вручались золотые (!) медали. Казнен по приговору революционного трибунала 31 декабря 1793 года. — Прим. ред. — «Орден стойкости». Их членами могли быть только дамы-аристократки, Лозен даже в своем кругу был избирателен: ограничил круг стойких до 90 человек.

Самым необузданным из подобных обществ было общество «Афродит» (Les Aphrodites). На их собраниях происходило такое, что они сами остерегались рассказывать об этом. Известно единственное описание внутренней жизни общества — это книга Андре де Нерсиа [43] Нерсиа Андре Робер Андреа де (1739–1800) — французским авантюрист, «солдат удачи», дипломат и писатель, тайный агент различных правительств и государств. Его сочинения, поначалу просто фривольные, затем откровенно скабрезные («Дьявол во плоти», 1776; «Мое послушничество», «Почитатели Афродиты») изобилуют крайне непристойными сценами. Умер шевалье в Неаполе в 1800 г. — Прим. ред. «Les Aphrodites». Известно, что осталось только три экземпляра этой книги, вышедшей в 1791 году, с тех пор, естественно, ее несколько раз перепечатывали.

Автор книги — французский офицер, позднее библиотекарь гессен-кассельского марк-графа, наконец, служащий герцога Брауншвейгского признанный писатель-порнограф — в форме романа описывает похождения «афродит»; таким образом, становится сомнительным, есть ли у романа реальная основа, или это буйная фантазия автора породила несуществующее общество.

Братья Гонкур в книге о женщине XVIII века лишь в не-сколькнх строках вспоминают о них («афродитах»), но так, будто не сомневаются в их существовании.

Вообще мнение о книге таково, что это не только роман, но еще и живописная зарисовка общественной нравственности, и если уж извращенная фантазия автора чересчур расцветила подробности, все ж суть он подсмотрел в жизни. Этих подробностей я здесь не могу привести, потому что, как говорится, бумага не выдержит. Один более или менее пристойный фрагмент я выделю, потому что он как бы в концентрированном виде представляет невообразимую развращенность высшего света.

Одна такая «афродита» — естественно, графиня — составила список мужчин, с которыми за двадцать лет исправляла свою уставную обязанность. Всего 4 959 имен! Одно из действующих лиц романа понятным образом удивляется такому большому числу, но графиня оправдывается: