Жозеф Перес - Изабелла Католичка. Образец для христианского мира?

До прихода европейцев американский континент оставался изолированным от всего мира: это был своего рода огромный остров, лежавший за пределами Евразии и Африки. Его обитатели оказались слабее завоевателей в биологическом плане: они были подвержены любой инфекции, и этот аспект имел драматические последствия. Удар оказался тем более жестоким, поскольку в Мексике и Перу испанцы вступали в контакт с населением, жившим очень кучно, и заражали их неизвестными им доселе инфекционными болезнями. Это хорошо известный феномен, возникающий каждый раз, когда человеческая группа, вплоть до сего времени живущая уединенно, выходит из состояния изоляции; встреча с окружающим миром для нее фатальна. Миссионеры замечали это: одно лишь посещение европейцами деревни сеяло смерть среди ее коренных жителей, словно дыхание пришельцев заставляло отдать богу душу. К смерти мог привести обычный насморк, а о серьезных болезнях и говорить нечего. Так, в Сан-Доминго в 1518-1519 годах свирепствовала эпидемия оспы, почти поголовно искоренившая индейское население; европейцы, получившие иммунитет в детстве, или более крепкие, сопротивлялись ей лучше. Солдаты Кортеса завезли вирус в Мексику. Оттуда эпидемия перекинулась на Гватемалу, спустилась к югу и в 1525-1526 годах достигла империи инков. В этих густонаселенных регионах индейцы умирали как мухи [61] Точнее, «как клопы» (Morian сото chinches a montones), писал в 1523 году францисканец Торибио де Мотолинья. . На смену оспе пришла корь (1530-1531), затем одна из разновидностей тифа (1546) и грипп (1558-1559), не говоря о дифтерии, свинке и т. д. К инфекционному удару следует добавить и душевный травматизм: в ходе завоевания традиционное общество было либо разрушено, либо исчезло. Индейцы перестали верить в своих богов, покинувших их. Многие потеряли вкус жизни и умирали вместе с семьями от голода и отчаяния или кончали жизнь самоубийством; женщины делали аборты. Разлученные пары оставались бесплодными. Демографический подъем начался лишь незадолго до начала второй половины XVII века.

Была ли королева Изабелла ответственной за эту череду несчастий? Катастрофа приобрела известные нам масштабы уже после ее смерти. Лас Касас, всегда благоволивший к королеве, замечает: «Самые большие несчастья начались после того, как до Америки долетела весть о смерти королевы Изабеллы. При жизни она не переставала требовать, чтобы с индейцами обращались как можно мягче, принимая меры для того, чтобы сделать их счастливыми». Действительно, именно это советовала королева в приписке к своему завещанию: доброе и справедливое отношение к индейцам. Можно даже согласиться с тем, что в 1504 году — год смерти Изабеллы — завоевание только началось. Тем не менее именно к этому времени был отдан ряд распоряжений, которые в ближайшем будущем серьезно усугубили участь индейцев.

Колумб был разочарован той незначительной выгодой, какую принесли его первые путешествия; вопреки ожиданиям, добыча оказалась гораздо меньшей. Вот почему наиболее приемлемым решением, способным сделать экспедицию доходной, стало привезти индейцев в Испанию и продать их в рабство. Обратимся к рассказу Лас Касаса:

«Адмирал [Колумб] горячо желал, чтобы короли могли получить прибыль и возместить все свои расходы; так, он полагал обратить индейцев в рабство, привезти их в Испанию и продать их, чтобы выплатить жалованье солдатам и обогатить королей — или по крайней мере возместить их убытки [...]. Так, он решил заполнить рабами корабли, которые вернутся из Кастилии, и отвезти их на продажу на Канарские и Азорские острова, на острова Зеленого Мыса и туда, где найдутся покупатели, готовые заплатить хорошую цену. Именно такой торговлей рассчитывал он оплатить расходы экспедиции и возместить ущерб королей».

Колумб сам предложил королям эти проекты в одном из писем:

«Во имя Святой Троицы, отсюда [с Антильских островов] возможно отправить всех рабов, которых можно будет продать [...]; в Кастилии, Португалии, Арагоне, Италии, на Сицилии и островах, которые принадлежат Португалии или Арагону, а также на Канарских островах, требуется множество рабов...»

«Во имя Святой Троицы»! Это выражение несколько смущает Лас Касаса, который, благоволя к Колумбу (в его глазах генуэзец избран провидением для распространения на берегах Америки слова Божьего), старается найти ему оправдание: Колумб не разумел того, что делает; он нигде не учился (по era letrado); он верил, что творит добро... Как бы там ни было, 29 октября 1496 года три корабля, приняв на борт более трехсот рабов-индейцев, отправились в Кадис. Узнав об этом, Изабелла не сумела скрыть своего раздражения: «По какому праву адмирал обратил моих подданных в рабство?» Она отдала приказ отменить продажу и вернуть индейцев на родину. Лас Касас, поведавший нам об этих распоряжениях, добавляет то, что заставляет задуматься: почему обратно отослали только эти три сотни индейцев, но не всех других, уже проданных Колумбом в рабство? Священник находит лишь одно объяснение: Колумб убедил королеву в том, что эти индейцы были захвачены в ходе справедливой войны, а согласно существующему в те времена обычаю победители имели право продавать пленников в рабство. Извечное желание Лас Касаса найти оправдание королеве... Тем не менее этот эпизод, как и слова Изабеллы, дает понять, что королева не была против рабства. По-видимому, она позволяла торговать «черным золотом» на Антильских островах. Действительно, в перечне товаров, которые командор Овандо, назначенный губернатором Антильских островов, имел право покупать или продавать, можно прочесть: «золото, серебро, жемчуг, рабы, негры, попугаи». Торговля неграми была тогда прерогативой португальцев — именно они поставляли рабов в Кастилию. Колумб оказался единственным, кто всерьез полагал, что средством пополнения государственной казны может стать продажа рабов-индейцев. Конечно, он наткнулся на незамедлительный отказ королевы, но чем был вызван этот запрет — ее человеколюбивыми принципами? В это можно поверить, но нельзя сбрасывать с весов и экономические соображения: привоз в Европу индейцев и продажа их в рабство на рынках, где главенствовали португальцы, которые с давних времен запасались в Африке «эбеновым деревом», не принесли бы Испании большого дохода.

Королева отказалась содействовать Колумбу, когда тот решил заняться работорговлей, и рекомендовала в своем завещании относиться к индейцам гуманно; она же поручила командору Овандо в 1502 году сменить Колумба на его посту губернатора Эспаньолы. Овандо, входивший в окружение наследного принца дона Хуана (а следовательно, его можно считать одним из доверенных лиц королевы), привез с собой двадцать миссионеров-францисканцев и 2500 ремесленников, работавших во всех отраслях, — таким образом командор решил воплотить в жизнь амбициозный план колонизации. Правда, едва оказавшись на берегу, испанцы отказались возвращаться к своим занятиям — хотя их привезли сюда именно для этого! — и пустились на поиски рудников, которые они будут разрабатывать при помощи подручной силы: подневольных индейцев. Овандо, не потерявший, однако, власти (он энергично расправился с бунтовщиками — как с испанцами, так и с индейцами), предоставил им свободу действий. Даже лучше: он сам узаконил принудительный труд. В то время в Испании командорам военных орденов (а Овандо — один из них) поручали (encomendar) определенное количество подданных, обязанных работать на них. По этой модели Овандо и организовал «encomienda» (энкомьенду): испанским колонистам дозволялось использовать индейцев, чтобы извлечь доход из земель. Злоупотребления такого режима не замедлили проявиться. У францисканцев, прибывших вместе с Овандо, казалось, не было возражений. Совершенно иной была реакция доминиканцев, прибывших в 1510 году: в крайне решительных выражениях они осудили эксплуатацию, к которой прибегли испанские колонисты. Однако зло уже было содеяно — к тому времени было уже слишком поздно возвращаться к исходному порядку вещей. В 1512 году Фердинанд Арагонский попытается «очеловечить» «энкомьенду», но заставит лишь придать принудительному труду легальный статус. Во времена правления Карла V университетские профессора Саламанки (во главе с известнейшим и авторитетным Франсиско де Виториа), доминиканец Лас Касас и другие богословы и миссионеры поставят под сомнение саму идею колонизации: никто не имеет права завоевывать независимую страну и подвергать ее жителей ненавистной «опеке» под видом «помощи в развитии». Они же изобличат негласное рабство, лежащее в основе «энкомьенды» и подневольного труда. Император, откликнувшийся на призывы этой кампании, отменит «энкомьенды» в 1542 году, однако впоследствии он будет вынужден сделать обратный ход под давлением колонистов и некоторых из его советников: имперская политика нуждалась в деньгах Америки... И на протяжении веков индейцев будут продолжать эксплуатировать. Таковы непредсказуемые последствия соглашений 1492 года, позволивших Колумбу отправиться на поиски Нового Света.