Жозеф Перес - Изабелла Католичка. Образец для христианского мира?

Вплоть до конца XVII века во Франции фактически не было книг па истории Испании, и уж тем более не существовало произведений, посвященных католическим королям. И все же французы не теряли интереса к своему главному противнику. Основными вехами соперничества, столкнувшего нации в конфликте, оказались сначала итальянские войны, затем Наварра и, наконец, политика Карла V и его наследников. В целом же французы упрекали Испанию в том, что она проводит империалистскую политику (ее правители стремятся к «универсальной монархии») и использует религию, дабы оправдать эту цель.

Тем не менее антипатия не помешала французам плениться плодами культуры той страны, которая благодаря католическим королям заняла в Европе видное положение. Они бранили империалистскую Испанию, но все же мирились с влиянием «сильного народа, огромной империи [...], культуры более утонченной, чем наша», как писал Фернан Бродель. В XVII веке из Мадрида пришла мода на белила и румяна, духи, перчатки, сапоги, туфли... со всеми этими предметами роскоши Францию познакомила Испания. Ее престиж утвердился также в области языка и литературы. Французский язык пестрел испанизмами, как в наши дни он переполнен англицизмами, а это верный признак культурного влияния. Увлечение испанским было настолько велико, что Сервантес мог написать: «Во Франции никто, ни мужчина ни женщина, не упустит случая изучить кастильский язык». Конечно, это преувеличение, но оно связано с исключительным моментом в истории культурных отношений между двумя странами. Не осталось в стороне и литературное влияние. Французскому читателю нравились три жанра: очерк [62] Les Epitres familieres, le Marc Aurele, L’Horloge des princes, le Reveilmatin des courtisans Антонио де Гевары, переведенные с 1531 по 1540 год, пользовались огромным спросом. Ему многим обязан Монтень, а басня Лафонтена «Крестьянин с Дуная» до сих пор свидетельствует об успехе Гевары во Франции. , роман [63] Францию пленили, в частности, два жанра: пастораль и рыцарский роман. и пьеса [64] Пьесы Лопе де Беги, Гильена де Кастро, Тирсо де Молины, Кальдерона предоставили французским драматургам, работавшим во времена Людовика XIII, множество тем и сюжетных поворотов для обработки (если не сказать — для плагиата). . Французская духовность XVII века также во многом обязана испанским источникам. Пьер Берюль ввел во Франции реформу кармелитов. В Пор-Рояле искали и находили методы для изучения испанского языка [65] Жан Шаплен (1595-1674), переводчик «Гусмана де Альфараче» Матео Алемана, снабдивший своими советами одного из самых знаменитых «отшельников», Ланселота, принимается за «Новый метод, облегчающий изучение испанского языка», изданный в 1660 году и посвященный новой королеве Франции, дочери Филиппа II Марии-Терезии: «Сегодня два этих языка — французский и кастильский — более всего ценятся достойными людьми... Радость, вызванная тем, что отныне Франция связана с Испанией узами столь желанного и долгожданного, столь успешно заключенного мира, возрождает в нас надежду на то, что смешение дворов двух наций предоставит французам возможность в совершенстве овладеть этим прекрасным, изысканным языком». , читали и переводили произведения святой Терезы. Культурная гегемония Испании, продолжавшаяся до конца XVII века, свидетельствует о превосходстве, которое покоилось не только на военной мощи [66] Жан-Фредерик Шоб (La France espagnole. Les raciness hispaniques de l'absolutisme frangais, Paris, Ed. Du Seuil, 2003) подчеркнул этот парадокс: Франция, считавшая Испанию своим главным врагом, при этом восхищалась ею и подражала. .

Чтобы удовлетворить свое любопытство, французы черпали сведения об Испании из более или менее точных рассказов, самым известным — и самым противоречивым! — из которых является, без сомнения, «Путешествие» госпожи Ольнуа [67] Ранее появились «Путешествие Бартелеми Жоли в Испанию» (1603-1604), «Путешествие в Испанию» Антуана Брюнеля (1655) и «Дневник путешествия в Испанию» Франсуа Берто (1659). «Воспоминания об испанском дворе» и «Рассказ о путешествии в Испанию» госпожи д'Ольнуа вызывают ряд вопросов, не все из которых сегодня решены. Так, до сих пор не известно точно, действительно ли Мария-Екатерина Лежюмель-Дебарневиль, супруга Франсуа Деламота, барона д'Ольнуа, путешествовала по Испании в 1679-1681 годах — или же она ограничилась тем, что прокомментировала известные ей рассказы о путешествиях, принадлежавшие французским или испанским авторам. . Она не упустила случая упомянуть об инквизиции; по ее словам, инициатива в ее создании принадлежала Торквемаде: он убедил Изабеллу, что ее долг — наказывать еретиков, а Изабелла, в свою очередь, по совету исповедников убедила Фердинанда распространить такое правосудие в Арагонской короне.

«До того как Изабелла Кастильская взошла на трон, доминиканец Хуан де Торквемада, ее духовник, впоследствии ставший кардиналом [68] Торквемада никогда не был исповедником королевы Изабеллы, как и не был он кардиналом. Вот одна из тысячи неточностей, допущенных госпожой д'Ольнуа в ее произведении. , взял с нее обещание наказывать неверных и еретиков, как только это окажется в ее власти. В 1483 году она обязала Фердинанда, своего супруга, добиться от папы Сикста IV булл, позволяющих учредить пост Верховного Инквизитора в королевствах Арагон и Валенсия, во главе которых ее супруг находился. Надобно заметить, что Фердинанд ввел эти должности в своих государствах, а Изабелла — в своих, однако же королева добилась этого поста для Торквемады. Впоследствии папы распространили свою юрисдикцию на все страны католических королей» [69] Согласно Foulche-Delbosc, это замечание было дословно воспроизведено в тексте, опубликованном ранее в «Gazette» Ренодо (см. примечание Foulche-Delbosc в издании «Рассказа о путешествии в Испанию», Paris, librairie С. Klincksieck, 1912). .

Здесь слегка намечено то, что станет общим местом во всей французской историографии: Изабелла Католичка не намеревалась учреждать столь одиозный суд, как инквизиция. Она уступила под давлением своих исповедников и духовенства, а поскольку она была крайне благочестивой, то не осмелилась противиться их воле.

Рассказы о путешествиях предназначались для публики, тяготевшей к живописности и фольклору; они давали ей то, что она желала в них найти. Во Франции издавались и более серьезные произведения, чьи авторы не жалели сил ради того, чтобы предоставить об Испании информацию и свидетельства, соответствующие исторической действительности. Самой известной среди таких книг была «Общая история Испании» Луи Тюрке де Майерна (1572— 1664), доктора-протестанта, родившегося в окрестностях Женевы или неподалеку от Лиона [70] Известно по меньшей мере о трех изданиях: Histoire generate d'Espagne, comrise en XXVII livres; esquels se voient les origi-nes et antiquites espagnoles... avec les succes memorables de paix et de guerre jusques au regne de Philippe II. A la fin sont les genealogies des princes d'Espagne..., Lyon, J. de Tournes, 1587; Histoire generate d'Espagne, comrise en XXX livres... jusqu'a la conquete du royaume du Portugal faite par Philippe IIе... par Loys de May erne Turquet..., Paris, A. Langelier, 1608, 2 vol.; Histoire generate d'Espagne, comrise en XXXVI livres... depuis le commencement de cette histoire jusqu'au decede de Philippe IIе... et principalement la conquete du royaume de Portugal, par Loys de Mayerne Turquet..., Paris, S. Thiboust, 1635, 3 tomes en 2 vol. in-fol. . Данное произведение, посвященное королю Генриху III Наваррскому (будущему Генриху IV Французскому), — это рассказ об истории Испании от древнейших времен до присоединения Португалии к испанской монархии (1580). Книга выдержана в антииспанском духе. Для Майерна Испания — главный враг Франции. Как истый гугенот, он сурово осуждает религиозную политику, проводимую за Пиренеями, придерживаясь при этом относительно объективной позиции. Он не нападает на католических королей — напротив, он хвалит их за то, что они восстановили порядок в своих владениях: «Правосудие и мир понемногу начали возвращаться в Испанию, когда принцы Фердинанд и Изабелла получили доступ к коронам Кастилии и Леона». Майерн рисует Изабеллу просвещенной королевой, которой нравилось общество образованных людей; правительница, замечает он, быстро освоила латынь [71] «Она с удовольствием изучала латинский язык и уже через год пользовалась им настолько хорошо, что понимала прочитанное или услышанное на этом языке». . Он говорит о ней как о «принцессе, наделенной великими добродетелями, которые могут затмить некоторый излишек амбиций и другие несовершенства оной натуры. Особенно примечательны в ней религиозное рвение, чистота, щедрость и человечность».