Томас Эсбридж - Крестовые походы. Войны Средневековья за Святую землю

На следующий день преемником Иннокентия был избран папа Гонорий III, и Жак получил его благословение. Той осенью епископ отбыл на корабле из Генуи на Восток. Он совершил опасное пятинедельное путешествие, во время которого корабль неоднократно попадал в жестокие осенние шторм, во время которых «пассажиры на борту не могли ни есть, ни пить под страхом смерти». В Акру он прибыл в начале ноября 1216 года и в последующие месяцы совершил большое путешествие по Утремеру с проповедями, рассчитывая укрепить моральный дух христиан в преддверии Пятого крестового похода. Ближневосточный мир встретил его хронической политической нестабильностью, но кроме уже привычных старых соперников на сцене появились новые силы. [340]

Если говорить о территории, государства крестоносцев были только слабой тенью себя прежних. Иерусалим и внутренние территории Палестины были в руках мусульман, и латинское Иерусалимское королевство теперь было бы правильнее называть Акрским королевством. Во владении франков осталась только узкая прибрежная полоса, от Яффы на юге до Бейрута на севере — последний был взят с помощью группы немецких крестоносцев в 1197 году. К моменту прибытия Жака де Витри на Восток иерусалимская монархия выбрала своей новой столицей Акру. Графство Триполи сохранило плацдарм в Ливане, и ряд крепостей тамплиеров и госпитальеров продлевали франкскую территорию на север. Поскольку мусульмане продолжали контролировать регион вокруг Латакии, не было сухопутной связи с княжеством Антиохия, да и это некогда могущественное княжество теперь было всего лишь небольшим участком земли вокруг самой Антиохии.

Уязвимость каждого из уцелевших франкских государств усугублялась ожесточенной борьбой за власть. Генрих Шампанский, правитель франкской Палестины, назначенный в конце Третьего крестового похода, дожил до 1197 года и погиб в результате несчастного случая — выпал из окна дворца в Акре. Единственный остававшийся в живых член королевской династии — Изабелла (вдова Генриха) — вышла замуж за Амори из рода Лузиньянов [341], который правил до 1205 года и тоже умер, переев рыбы. Вскоре после этого Изабелла последовала за ним. Затем королевский титул перешел к дочери Изабеллы от брака с Конрадом Монферратским, и наследование иерусалимской короны постепенно пошло через крайне запутанную сеть браков, несовершеннолетних правителей и регентств, и такое положение сохранялось на протяжении почти всего XIII века. В этой ситуации довольно много могущества и власти получили франкские бароны. В первые десятилетия из всеобщей неразберихи на политической сцене возникли две крупные фигуры.

Жан Ибелин (сын Балиана Ибелина) был регентом при королевской наследнице Марии в 1205–1210 годах [342]и стал самым важным латинским бароном в Палестине. Несмотря на то что на землях его предков в Ибелине и Рамле теперь властвовали мусульмане, династия Ибелинов в этот период процветала. Жану было дано лордство в Бейруте, и, кроме того, его семья имела прочную связь с франкским Кипром.

Соперником Ибелина был Жан де Бриенн, французский рыцарь из Шампани, происходивший из второстепенной знати. Жан женился на Марии в 1210 году, а когда она в 1212 году умерла, стал регентом и весьма эффективным правителем при их малолетней дочери Изабелле II. Вероятно, ему было около тридцати лет. Жан был опытным военным, имел в роду крестоносцев, однако ему не хватало богатства и связей на Западе. Большую часть своей карьеры он посвятил утверждению прав на иерусалимскую корону, называя себя королем, несмотря на возражения местной знати. Еще один шаг к известности Жан сделал в 1214 году, женившись на принцессе Стефании, наследнице армянского христианского королевства Киликия.

Под мудрым правлением последнего правителя из Рубенидов короля Левона I (правившего как принц Леон II в 1187–1198 годах и как король в 1198–1218 годах) восточное христианское королевство Киликия в XIII веке стало доминирующей силой в политике Северной Сирии и Малой Азии. Благодаря комбинации военных противостояний и смешанных браков династия Рубенидов тесно вплелась в историю латинской Антиохии и Триполи. После смерти графа Раймунда III Триполийского в 1187 году линии наследования в графстве и княжестве переплелись, и началась борьба за власть между франкскими и армянскими претендентами, даже более запутанная, чем в Палестине. Она продолжалась до 1219 года, когда Боэмунд IV взял власть над Антиохией и Триполи. [343]

Затянувшиеся междоусобные конфликты ослабляли и отвлекали внимание христиан Утремера в начале нового века, резко ограничивая их стремление к возврату прежних владений (на самом деле похожие проблемы периодически возникали до конца века). Но ущерб от этих мелких склок в какой-то мере компенсировался разногласиями, существовавшими и у мусульман.

После смерти Саладина в 1193 году империя Айюбидов, кропотливо создаваемая в течение двух десятилетий, рухнула в одночасье. Султан намеревался разделить основную часть территории между тремя своими сыновьями в форме конфедерации, причем старший сын, аль-Афдаль, будет удерживать Дамаск и общую власть над землями Айюбидов. Аль-Захиру предстояло управлять Алеппо, а Утману — Египтом из Каира. На деле баланс сил вскоре сместился в пользу хитроумного брата Саладина аль-Адиля. Он контролировал Джазиру (северо-западная часть Месопотамии), но дипломатическое чутье и опыт политического и военного стратега позволили ему обойти племянников. Возвышению аль-Адиля в немалой степени способствовала некомпетентность аль-Афдаля в Дамаске. Там отпрыск Саладина быстро восстановил против себя самых доверенных советников своего отца и к 1196 году уже не мог править Сирией. Действуя, по крайней мере официально, как представитель Утмана, аль-Адиль в том же году захватил власть в Дамаске, а аль-Афдаль отправился в ссылку в Джазиру. Когда в 1198 году Утман умер, аль-Адиль взял на себя контроль над Египтом, и к 1202 году аль-Захир признал верховенство своего дяди.

В первой половине XIII века львиная доля империи Айюбидов находилась в руках аль-Адиля и его прямых потомков, а аль-Захир сохранил контроль над Алеппо. Аль-Адиль правил как султан и назначил трех своих сыновей эмирами в регионах: аль-Камиля в Египте, аль-Муаззама в Дамаске и аль-Ашрафа в Джазире. Иерусалим играл второстепенную роль в делах Айюбидов и совершенно определенно не был столицей. Несмотря на его духовную важность, изолированное положение города в Иудейских холмах означало, что его политическое, экономическое и стратегическое значение было ограниченным. Хотя аль-Адиль и его преемники постоянно предпринимали попытки поддерживать в порядке и украшать святые места, город в целом был заброшен. Да и джихад против франков как-то сам по себе приостановился, хотя Айюбиды, как и раньше, не брезговали пылкими речами о священной войне.