Томас Эсбридж - Крестовые походы. Войны Средневековья за Святую землю

Неутомимые старания Бейбарса в начале 1260-х годов принесли плоды. Аванпосты латинского Иерусалимского королевства были ликвидированы, равно как и могущество Киликийской Армении. Но даже при этом мамлюкам еще предстояло завоевать один из величайших городов Утремера, сокрушить государство крестоносцев и довести до сознания франков, что дни латинского господства в Леванте стремительно приближаются к концу. В 1268 году, пока монгольский ильханат не выказывал намерений начать новое вторжение, султан решил, что настало время действовать. В качестве очередной цели он выбрал владения Боэмунда VI, господина Триполи и Антиохии, франкского князя, сотрудничавшего с монголами в 1260 году.

Твердо устремив взгляд на север, Бейбарс весной вышел из Египта. Он сделал короткую остановку в Яффе, потому что срок перемирия, которое он согласовал с Ибелином, истек (да и сам Ибелин умер в 1266 году), и султан категорически отказался продлить договор. Порт быстро сдался — всего за полдня — и был разрушен. После этой небольшой паузы Бейбарс повел свои армии в графство Триполи. В начале мая он прошел по побережью, оставляя за собой смерть и разрушения. Мусульманский хронист описал, как «церкви стирались с лица земли… на берегу вырастали горы трупов».

Боэмунд VI укрывался в Триполи и готовился противостоять осаде, но мамлюки прошли мимо города. Целью Бейбарса была Антиохия. Следуя на север мимо Апамеи, он подошел к древнему городу 15 мая 1268 года. Могущество Антиохии как государства крестоносцев давно уже осталось в прошлом, но ее великие стены все еще стояли, и в городе жило несколько десятков тысяч человек. Сначала султан вроде бы предложил антиохийцам обсудить условия капитуляции, но они дерзко отказались, понадеявшись на крепость и высоту стен, которые в течение восьми месяцев сдерживали участников Первого крестового похода и позднее отражали нападения мусульманских военачальников от Иль-гази до Саладина. Это было глупой и роковой ошибкой. Мамлюкская орда окружила город 18 мая, и в течение дня войска Бейбарса прорвались в город в районе цитадели на горе Силпиус. Последовала кровавая бойня, напомнившая ту, что устроили сами франки, когда завоевали город 170 лет назад. В наказание за отказ сдаться султан приказал заблокировать городские ворота, чтобы никто не смог спастись.

Упиваясь славой, султан написал письмо Боэмунду VI, описав незавидную судьбу Антиохии. Султан насмешливо поздравил франкского правителя с тем, что его самого не было в городе, «иначе ты был бы уже мертв или взят в плен». Он хвастливо заметил, что, будь Боэмунд в городе, он бы «увидел своих рыцарей распростертыми под копытами коней, пламя, сжирающее дворцы, мертвых, сожженных еще в этом мире до попадания в адские костры». Падение города дало мамлюкам большую добычу. Говорят, что им потребовалось два дня только на ее дележ, после чего они покинули город полностью разрушенным — от такого невозможно было оправиться даже за несколько веков. Несколько уцелевших пока аванпостов тамплиеров к северу от Антиохии были немедленно оставлены, а антиохийский патриарх получил разрешение жить в своем замке в Курсате (чуть южнее) еще на несколько лет, но в качестве подданного мамлюков. Княжество Антиохия — некогда великий северный бастион Утремера — по сути, прекратило свое существование: от него сохранился лишь крошечный анклав в районе Латакии. От некогда могучих латинских государств Утремера остались жалкие обломки — графство Триполи и Иерусалимское королевство. [402]

За три года активных военных действий султан Бейбарс продемонстрировал не имеющую себе равных силу военной машины мамлюков, раскрыл свою тягу к завоеваниям и ведению джихада, показал слабость франков. В 1269 году он позволил своим победоносным армиям передышку, а себе — хадж, хотя даже тогда путешествие совершил втайне, чтобы не подвергнуть султанат ненужной опасности, внешней или внутренней. После этого Бейбарс вернулся в Сирию и всю осень объезжал свои владения. Судя по всему, в то время он был абсолютно уверен в своей способности уничтожить последние остатки латинских поселений и противостоять угрозе монгольского нашествия.

Но к этому времени сведения о разорении Утремера и бесчинствах мамлюков в Леванте достигли Запада. Старые защитники веры, также как и новые, стали принимать крест и обращать свои взоры на Восток, желая получить и использовать последний шанс вернуть Святую землю.

К концу 1260-годов от прежде сильных и процветающих поселений крестоносцев в Утремере не осталось почти ничего. Франки теперь удерживали только узкую береговую полосу, которая протянулась от крепости тамплиеров — замка Пилигримов (южнее Хайфы) через Акру, Триполи и Маркаб до Латакии. Устояло только несколько замков внутри страны, среди них штаб-квартира Тевтонского ордена в Монфоре и грозная крепость госпитальеров Крак-де-Шевалье. Внутренние распри между латинянами стали еще острее: разные претенденты оспаривали права на иерусалимский трон, венецианцы и генуэзцы без устали воевали за торговые права, и даже военные ордены охватили политические распри. Централизованная власть деградировала до такой степени, что каждый франкский город фактически превратился в независимое образование. Даже шок от поражения Антиохии в 1268 году не смог остановить это падение в пропасть раздробленности и упадка.

Султан Бейбарс, добившись весомых побед в борьбе с христианами, подтвердил свою преданность джихаду. Его безжалостный подход к священной войне оставил уцелевшие поселения крестоносцев в состоянии крайней уязвимости. Но султану следовало думать и об угрозе, которую представляли монголы. Проблемы, которые годами держали их в Месопотамии, Малой Азии и России, — затянувшиеся династические беспорядки и открытая вражда между Золотой Ордой и ильханатом Персии — теперь стали уменьшаться. В 1265 году к власти пришел новый сильный ильхан Абака (Абага) и немедленно предпринял попытку заключить союз с Западной Европой против мамлюков. Нависла реальная угроза новой атаки монголов на ислам. Весной 1270 года, когда Бейбарс размышлял о северной угрозе, до Дамаска, где он находился, дошли слухи, что франки на Западе снова готовятся к Крестовому походу. Хорошо помня, какой хаос принесло в Египет латинское вторжение 1249 года, султан немедленно вернулся в Каир и занялся укреплением обороны.

В Риме папа Климент IV был глубоко обеспокоен злобной кампанией, начавшейся в 1265 году. Понимая, что война за Святую землю вот-вот будет окончательно проиграна, в августе 1266 года Климент приступил к разработке плана относительно небольшого, но способного быстро развернуться Крестового похода. Он нанял войска — в основном из Нидерландов, проинструктировал их о необходимости отплытия не позднее апреля 1267 года и начал переговоры с Абакой и византийским императором Михаилом VIII. Однако в конце лета 1266 года о готовящейся экспедиции узнал французский король Людовик IX. Ветеран священной войны — в это время ему было около пятидесяти лет — решил, что это его шанс восстановить свою репутацию после позора Мансуры. В сентябре он сообщил папе о своем желании принять участие в экспедиции. В некоторых отношениях участие Людовика было благом, поскольку обещало более крупную и эффективную кампанию. Понимая это, Климент отложил отправку крестоносцев, которую наметил ранее. Ирония судьбы заключалась в том, что задержка (результат энтузиазма Людовика) позволила Бейбарсу сокрушить в 1268 году Антиохию.