Леонтий Раковский - Генералиссимус Суворов

- Сейчас, ваше благородие, только за палисат вынесем. Там из резерву понесут дальше. А то как же своих раненых оставлять? - наставительно говорил старик егерь.

Поручик, увидав Лосева, приподнялся и лихорадочно-возбужденным голосом сказал:

- Торопитесь, подпоручик, - там командовать некому, всех офицеров выбили!

Лосев ничего не ответил. Он глотнул еще раз из фляги и уже совсем твердо пошел вперед.

IX

Суворов прилег у костра.

Он только что закончил последнее приготовление к штурму Измаила: объездил бивуаки своих войск - говорил с солдатами и офицерами. Вспоминал чудо-богатырям их славное прошлое: Туртукай, Козлуджи, Кинбурн, Фокшаны, Рымник.

Внушал им веру в победу.

Спать не хотелось, несмотря на то, что за последнюю неделю приходилось отдыхать не более трех часов в сутки.

В первый же день как Суворов приехал из Бырлада к Измаилу и увидал эти грозные крепостные стены, окруженные валами, он решил тщательно подготовиться к штурму неприступной турецкой твердыни. По его приказу в пяти верстах от лагеря был насыпан - по измаильским размерам - четырехсаженный вал и вырыт такой же, как у турок, шестисаженный ров.

Конечно, Суворов не мог допустить, чтобы хоть одно ночное ученье прошло без него. Генерал-аншеф сам руководил им. Показывал, как забрасывать фашинником ров, как с помощью лестниц и штыка взбираться на вал.

И во все ночи у Александра Васильевича почти не оставалось времени для отдыха.

А сегодня и вовсе было не до сна.

Эта ночь должна решить все.

Европейские враги России уже ликовали, надеясь на то, что русским не справиться с грозным Измаилом. Недаром же французские инженеры в течение десяти лет укрепляли его.

Английский флот только и ждал момента, чтобы появиться у черноморских берегов.

Русские должны во что бы то ни стало взять Измаил!

Победа России у Измаила заставит ее врагов хорошо призадуматься.

Суворов надеялся на неустрашимость русского человека, на своих чудо-богатырей, которые хорошо подготовлены к штурму.

Александр Васильевич лежал, глядя на огонь. Смотрел, как вестовой, казак Ванюшка, подбрасывает в костер охапку тростника - другого топлива в придунайских степях не сыскать.

Суворов расположился с несколькими штаб-офицерами, адъютантами и ординарцами на пригорке, против северных стен крепости, в полуверсте от Измаила. Александр Васильевич выбрал этот пункт потому, что он был в середине всего полукольца русских войск, в центре штурмующих колонн.

Несмотря на то, что крепостной гарнизон был очень велик - 42 тысячи человек - и обеспечен продовольствием на полтора месяца, у турок уже не было прежней уверенности в своей мощи.

После того как к Измаилу приехал "Топал-паша"- Суворов, который в прошлом году разгромил у Рымника стотысячную армию великого визиря, турки заколебались.

Сегодня днем явились из осажденной крепости два перебежчика. Они рассказали о том, как все в Измаиле считают, что у Суворова 85 тысяч человек (а не 30 тысяч, как было на самом деле), и с тревогой ждут штурма.

Турки спят попеременно. Сам сераскер два раза в ночь объезжает крепость.

Кроме него, проверяют караулы татарские султаны и начальники янычар. Эти известия порадовали Суворова:

- Кто напуган, тот наполовину побежден!

Александр Васильевич нетерпеливо поглядывал на часы, - приближалось время, назначенное для штурма. Наконец настало пять часов. Генерал-аншеф быстро поднялся на ноги.

- Ракету! - крикнул он.

Разрывая ночной мрак, высоко взметнулась красная ракета. И тотчас же все кругом загремело.

Сотни пушек и ружей ударили с крепости по русским войскам, устремившимся к валам.

"Заприметили! Открыли огонь!" - подумал Суворов. В ответ им загрохотали русские пушки Дунайской флотилии и с острова Сулин, лежащего против Измаила, а также батареи и стрелки штурмующих колонн.

Бой начался.

Генерал-аншеф стоял на пригорке, сжимая в руках зрительную трубу.

Было очень темно. К тому же от реки тянулся туман.

В черном небе возникали и тут же гасли огненные сполохи.

Вспышки пушечных выстрелов лишь на мгновение освещали крепостные стены.

Пока стояла густая темень и вся местность освещалась только огнями выстрелов, наблюдать, как проходит штурм, было невозможно. Приходилось ждать известий от начальников колонн и слушать обычную музыку боя - крики "ура" и "алла", доносившиеся сквозь раскаты пушек.

Суворов волновался, как ни в одном сражении. Он не мог устоять на месте. Его тянуло туда, где кипел жестокий рукопашный бой. Впервые за все тридцать лет боевой деятельности он вынужден был оставаться где-то позади.

Суворов ходил по небольшому пригорку - от его склона, где со своими конями толпились спешенные тридцать казаков конвоя, до костра, у которого на барабане, с бумагой и карандашом в руке, сидел белобрысый полковник барон Тизенгаузен.

Это был один из любимцев князя Потемкина. Светлейший прислал его "для примечания военных действий, для журнала и абресса", а попросту говоря, для слежки за Суворовым и для того, чтобы потом был предлог дать своему любимчику крест.

В последние дни к Суворову понаехало из Ясс множество разных сиятельных иностранцев и русских - погреть руки у измаильских стен. Но Суворов всех их прикомандировал к колоннам и полкам. Барон же оказался хитрее остальных: он оградил себя от опасности, получив у светлейшего точное назначение.

"Примечай, примечай!" - иронически думал Суворов, каждый раз доходя до него и круто поворачиваясь налево кругом.

В первые минуты, когда тишину разорвали пушечные залпы, когда со всех сторон в темноту понеслось громовое "ура" и ему тотчас же стало вторить заунывное "алла" турок, Суворов беспокоился об одном: как бы в темноте колонновожатые не напутали чего. Темнота, ночь, с одной стороны, были на руку русским: они скрывали малочисленность русских. Суворов всегда уважал ночной бой. Как ни были готовы турки к обороне, но все-таки ночной удар получался внезапным, неожиданным.

Кроме того, неприятель не мог видеть, какие силы атакуют, и при этом стрелял наугад. Но, с другой стороны, темнота имела и некоторые неудобства: в ней трудно было ориентироваться. Вот наконец послышался конский топот, и чей-то голос окликнул:

- Где генерал-аншеф? Где Александр Васильевич?

- Давай сюда, братец! - крикнул Суворов.

К костру подскакал ординарец от второй колонны. Уже по его бодрому голосу Александр Васильевич почувствовал, что известия хорошие.

- Вторая колонна закрепилась на валу, - торопливо докладывал ординарец. - Полковник Неклюдов первым взошел на бастион. Овладел пушками!

- Молодцы! Тесните басурман! Скачи назад!- махнул рукой Суворов и снова заходил по холму.