Леонтий Раковский - Генералиссимус Суворов

Чуть приоткрыл глаза.

Полицеймейстер, тучный мужчина, стоял навытяжку, не смея шевельнуться, не смея дохнуть. Обливался потом.

"Ишь, стойку сделал, помилуй бог!"

Делать нечего - приходилось вставать...

Потому-то губернские города Суворов и старался проскочить ночью. А больше всего любил в пути уездное захолустье, деревенскую глушь. В них меньше важности, меньше притворства, меньше лести...

...На маленькой станции за Курском фельдмаршала Суворова ждали с часу на час. Ямщик, приехавший из города, передал, что в Курске - фельдмаршал Суворов, который едет из Петербурга на юг.

Станционный смотритель, длинный и худой, как оглобля, бегал и суетился: еще бы - едет такой важный барин!

- Смотри же, Оксаночка, чтобы нигде ни пылиночки, ни сориночки,-просил он жену, которая мыла горницу, - ведь едет...

- Одийды! Не мешай! - грозно поднялась с мокрой тряпкой в руке толстощекая чернобровая Оксана. - Сама знаю, что йидэ генерал!

- Не просто генерал, а генерал-фельдмаршал! - робко поправил муж.

- Що я - не бачила проезжающих? Разных було: и генералов, и полковников, и тых, як их, секунд-майоров... Всякого звания. Слава тебе господы! Двадцать пьять рокив ось на тий станции... Светлейшего князя Потемкина видела, як йихав. Восемнадцать коней карету везлы. А сам - в шовковым кафтане и кругом золото и ордена: и тут и ось тут! Знаю!..

И разбитная жинка бойко зашлепала по мокрому полу босыми ногами.

К вечеру комната для проезжающих была готова. Оставалось ждать Суворова.

Фельдмаршал вечером не приехал. Стали ложиться спать.

- Та лягай ты, як следует быть. Що генерал по ночам будэ йиздыть? Що йому дня мало?-уговаривала она мужа.

Но муж не послушался - прилег не раздеваясь. Ночью к почтовому двору кто-то подъехал. Смотритель вскочил с постели.

- Ну и дурный же ты! Як хтось його шилом поре! Чи ж не чуешь подъихалы на паре коней. Який там генерал... - говорила Оксана.

Станционный смотритель выскочил на крыльцо и разочарованно остановился: жинка была права - у крыльца стояла обыкновенная кибитка.

Почесываясь и зевая, он спросил:

- Кого бог несет?

- Передовой графа Суворова, их благородие господин адъютант поручик Столыпин. - весело отозвался какой-то старичок, легко спрыгивая с козел. Не оступитесь, ваше благородие! Извольте сюда! - помогал он молодому офицеру вылезть из кибитки.

"Адъютант с денщиком", - понял станционный смотритель.

- А что ж, их сиятельство когда прибудут? - спросил он, провожая путников в горницу.

- Не скоро, помилуй бог! Не раньше вечера! Он у курского губернатора еще гуляет! - словоохотливо ответил денщик.

Станционный смотритель, успокоенный, вернулся к жене.

- Суворов приедет завтра к вечеру, а это его адъютант и денщик.

- А я тоби, дурню, що говорила? Кажу: лягай, спы!

В горнице же для проезжающих фельдмаршал Суворов шептал своему адъютанту поручику Столыпину:

- Ты, Сашенька, ложись на лавке, а я на полу, на сене. Мне ямщик клок сенца дал.

И немного погодя на почтовом дворе все уснуло.

Наутро Оксана, приоткрыв дверь, заглянула в горницу своим бойким карим глазом.

Офицер, видимо, вышел - на лавке лежали его плащ и шпага. Зато на полу, в уголочке, похрапывал старик солдат. Спал он на сене, прикрывшись плащом.

- Ишь, трасца його матеры! Я мыла-мыла, а он туточки сена натрес! вспылила Оксана.- А мой же дурень не мог солдата до ямщиков в хату отвести!

Оксана подошла и потянула старика за ногу.

Старик дрыгнул ногой и спрятал ее под шинель.

Оксана дернула его за другую.

Старик поджал и другую.

Тогда Оксана подошла и сердито потрясла его за плечо:

- Эй, диду, вставай!

Старик проснулся и сел, протирая глаза. . - А? Что?

- Вставай, диду! Тут тоби не место!

- Почему?

- Тут будэ великий генерал... .

- Какой генерал?

- Та ваш же, Суворов!

- А-а, ежели Суворов, тогда надо уступить!

Старик вскочил и, отойдя в сторонку, стал обуваться.

- Я мыла-мыла, а ты взяв и сена натрес, - недовольно говорила баба, собирая сено. - Чи ж тоби тут полагается? Старый солдат, а политыки не знаешь: твое место ось где, иди сюды! - строго сказала она.

"Занозистая жинка. Но молодец: субординацию понимает!"-весело подумал Суворов, идучи за Оксаной на кухню.

- Коли ты денщик, то ось где твое место. Сиди тут, не мешайся полоник миж ложками!

И она вышла.

Суворов умылся и сел на лавку ждать, что будет дальше. Все это забавляло его. Суворов любил ездить вот так, чтобы его не узнавали, принимали за другого.

В горнице стукнула дверь - видимо, вернулся адъютант Столыпин.

Суворов подбежал к двери.

- Сашенька, я здесь, меня хозяйка на кухню вытурила,- смеясь сказал он адъютанту.- Гляди не проговорясь, не выдай меня.

- Слушаю-с, ваше сиятельство!

- А лошади скоро?

- Позавтракаем и можем ехать.

- Ну так помни же: я - твой денщик!

Суворов закрыл дверь и сел на прежнее место, на лавку.

- Что, выспался, старинушка? - спросил у него станционный смотритель, входя на кухню.

- Выспался, милый человек.

- Тогда снеси их благородию самоварчик - уже готов, там, в сенях, стоит.

- Сейчас!

Суворов вскочил и побежал в сени, где шумел самовар. Открывая ногой двери, он понес самовар в горницу.

- Пожалуйте, ваше благородие, самоварчик! - сказал он, ставя самовар на стол.

Поручик Столыпин не мог смотреть на проказы Суворова - давился от смеха.

- Александр Васильевич, куда же вы? Садитесь пить чай! - зашептал он, видя, что Суворов собирается уходить.

- Пей один, а я - там. Надо хозяина угостить, - подмигнул Суворов и, взяв свою походную флягу, вышел.

Станционный смотритель хлопотал у стола.

- Вот снеси-ка их благородию чайник и чашку. А мы с тобой, служивенький, молочка покушаем, сейчас хозяйка принесет.

Суворов отнес в горницу чайник и чашку.

- А что, мил человек, не выпить ли нам молочка от бешеной коровушки? спросил Суворов, доставая флягу.

Он сам пил всегда очень мало и никогда не пил с утра, но хотел угостить человека - знал, что каждый станционный смотритель - выпивоха.

- А ладно ли это будет - с утра? - боязливо оглянулся на дверь станционный смотритель. - Да и Суворов приедет. Фельдмаршал никак. Нехорошо!

- Суворов когда еще приедет! Мы по единой!

- Ну, разве что по единой, - успокоился он, ставя на стол чарки. Жинка моя - хорошая хозяйка, у нее все есть, да для порядку запирает на замок, - смущенно говорил станционный смотритель, шаря на полице.- Вот только что есть для закуски: хлеб, лук да огурцы...

- А нет ли редьки?

- Редька есть.

- Помилуй бог, да это первейшая закуска!

Суворов налил из фляги. Они чокнулись. В это время дверь отворилась, и на пороге стала Оксана.

- Ось, бачтэ! Не ивши, не снидавши - за горилочку?

- Оксаночка, погоди, послушай!