Лидия Грот - Призвание варягов, или Норманны, которых не было

Приведенные отрывки из книги Т. Шора свидетельствуют о том, что из нашей исторической науки оказался исключенным важнейший материал — история древнего народа варинов, в силу чего открылся простор умозрительным толкованиям имен варягов — вэрингов — варангов. Возврат истории варинов в историческую науку имеет принципиальное значение для реконструкции ранних периодов русской истории.

Введя в научный обиход данные из истории варинов, мы получаем возможность дать простое и логичное объяснение многим сообщениям византийских и других иностранных источников о варягах/варангах, которые не могли найти разумное толкование в русле спора, ограниченного поисками либо славянского, либо скандинавского происхождения варягов. Напомню, что В. Г. Васильевский собрал целый ряд свидетельств с различными этническими атрибуциями варангов, которые до сих пор вызывают недоумение ученых. Так, он приводил слова Кедрина (XII в.), который, воспроизводя Иоанна Скилицу, писал о варангах как о кельтах, а Иоанн Киннам пояснял, что «это Британский народ, издревле служащий императорам греческим». Согласуется с этими сведениями и приведенное им замечание норманнского хрониста XI в. Готфрида Малатерры: «англяне, которых мы называем варангами», а также — сообщение византийского писателя Георгия Кодина о том, что варанги прославляли византийского императора на отечественном языке, которым был английский.

Удовлетворительного объяснения в науке эти сведения так и не получили. Ларчик же открывается просто, если исходить из истории миграций народа варинов со своей древней родины на юго-западном берегу Балтии и прослеживания основных путей миграций: одного — в Восточную Европу, на Русь, а другого — вместе со своими древними соседями и союзниками англами, на запад, на Британские острова. Так, в диаспоре появились и варины англоязычные, и варины славяноязычные. Но понятно, что общее древнее прошлое, общая древняя идентичность служили объединяющим моментом для разноязычных групп варинов. Данный момент и определял то, что на службе у византийских императоров могли находиться и варины/варяги, пришедшие туда из Руси, и варины/вэринги, прибывшие с Британских островов, вкупе со своими традиционными союзниками англами, что давало самые законные основания относить их либо к британскому народу, иначе — к кельтам, либо объединять варинов с англами, как это мы видим у Малатерры. Благодаря данным Т. Шора, мы находим и логичное объяснение тому, почему варины добились особого статуса в Византии: древние мореходы и торговцы — они издавна владели водными торговыми путями между Балтикой и Византией.

В рамках истории варинов становится понятным и сообщенный Саксоном Грамматиком эпизод о посещении датским королем Эриком Эйегудом (1095–1103) Константинополя и о высказанном по этому поводу желании варангов встретиться со своим королем с соизволения византийского императора. Этот эпизод был приведен Г. 3. Байером в его статье «О варягах» как один из аргументов в пользу его концепции — детища рудбекианизма: «…когда в Константинополь прибыл, то варанги от императора получили позволение к королю своему прийти, которых Эрик важною речью к верности, и к добродетели, и умеренному житию увесчавши, у греков был в великом удивлении». Совершенно понятным становится этот эпизод, если мы введем его в историю взаимоотношений между южнобалтийскими варинами и их соседями с древних времен — королями данов. Земля варинов, или древняя Вариния, — Ѵеranіа у Оттона Бамбергского — часто переходила под руку королей данов. Так было и во время правления Эрика Эйегуда: известно, что он вел победоносные войны с так называемыми «вендскими язычниками», в частности, с рюгенцами, что на практике означало распространение власти короля на завоеванные земли. Эрик Эйегуд правил всего несколько лет и, соответственно, его военно-политические успехи были самой свежей новостью в Византии во время его прибытия в Константинополь. Поэтому вполне логичным представляется желание варинов/варангов из Варинии/Рюгена как военных людей представиться своему новому королю и изъявить ему свою лояльность. Не менее логичным, вполне в контексте отношений «король — подданные», выглядит и поведение Эрика Эйегуда: «отеческие» увещевания своим подданным служить «верой и правдой» их нанимателю — византийскому императору. И совершенно нелепыми на этом фоне выглядят комментарии Г. З. Байера данного фрагмента из Саксона Грамматика: «Я не спорю, что датчане были варанги, ежели мне кто позволит, что в том числе многие были и шведы, и норвежцы». Эта фраза показывает, что Г. З. Байер под влиянием догм готицизма — рудбекианизма перестал понимать логику живой истории. Для Г. З. Байера, в соответствии с готицизмом, датчане, норвежцы, шведы — некие абстрактные «скандинавы», которых он позволяет себе рассматривать как этноисторическую общность, никогда в реальной жизни не существовавшую. Языковая общность сложилась, но история у каждого из этих народов была своя, и королевские династии были свои. Даже в те непродолжительные периоды, когда Дания, Норвегия и Швеция объединялись в унию, короли или королевы, возглавлявшие союз трех монархий, должны были обосновывать свои права на каждый из трех престолов отдельно, т. е. каждый из этих народов всегда имел «своего» короля. Если рассуждения Г. З. Байера перевести на исторический язык, то, согласно его утверждению, в 1103 г. Эрик Эйегуд был «своим», т. е. общим королем для Дании, Норвегии и Швеции, но это — историческое заблуждение. Когда-то даже A. A. Куник, по словам В. Г. Васильевского, заметил по поводу византийских «гвардейских секироносцев»: «Относительно поездок в Византию надобно различать Шведов и Норвежцев строже…». Глас вопиющего в пустыне! Из приведенной здесь статьи Е. А. Мельниковой и В. Я. Петрухина, так же как и из других работ норманнистов, видно, что схоластически обобщенный образ «скандинавов», рожденный утопией готицизма, по-прежнему подменяет конкретику истории королевств Дании, Швеции и Норвегии.

Вышеприведенная работа Т. Шора подкрепляет мой вывод о том, что мифы сознания норманнизма живут за счет заимствований из историй других народов: лоскутность концепции Е. А. Мельниковой и В. Я. Петрухина о происхождении слова «варяг» объяснима тем, что под свою «скандинавскую» историю они подложили часть истории народа варинов, т. е. норманнистская концепция о скандинавском происхождении варягов пытается обобрать в свою пользу часть истории народа варинов — рудбекианизм в действии!

При исследовании проблемы о том, кто играл изначально ведущую роль в судоходстве на Балтийском море, принципиально важным является вопрос о том, какой народ ранее других овладел парусом. Не следует упускать из виду, что такое изобретение, как парус, позволившее создать суда, пригодные для преодоления открытых морских пространств, пришло в скандинавские страны довольно поздно и могло быть заимствовано от тех соседних народов, которые стали использовать его намного раньше. Датский археолог Юханнес Бренстед, отмечая данный факт, сильно недоумевал по его поводу: «Археологические находки в Скандинавии рассказывают нам о больших открытых гребных ладьях (roddbåten) без паруса и со слабо выраженным килем, таких, например, как судно из Нюдама (Nydambeten) из Южной Ютландии […]. Другие скандинавские археологические памятники, например, рисованные камни Готланда, показывают, как парус в период, следующий за эпохой Великого переселения народов, постепенно проникает в Скандинавию и в течение VI–VIII вв. медленно совершенствуется, пройдя путь от небольших и неуклюжих четырехугольных кусков ткани, прикрепленных к одной-единственной мачте, до парусов на больших роскошных парусниках викингов. И одновременно с этим происходило совершенствование самого судна, прежде всего — килевой части — и превращение гребной ладьи в корабль. […]. Это очень странно, что парус пришел в Скандинавию так поздно» [42] Brönsted J. Vikingarna hemman och i härnad. Stockholm, 1992. S.14. . О появлении паруса в Скандинавии только примерно за столетие до эпохи викингов (т. е. на рубеже VII–VIII вв.) говорит и датская исследовательница Э. Роэсдаль [43] Roesdahl E. Vikingernes verden: vikingerne hjemme og ude. Published 2001 by Gydendal. .