Федор Раззаков - Жизнь замечательных времен. 1975-1979 гг. Время, события, люди
- Название:Жизнь замечательных времен. 1975-1979 гг. Время, события, люди
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Эксмо
- Год:2004
- Город:Москва
- ISBN:5-699-05395-6
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Федор Раззаков - Жизнь замечательных времен. 1975-1979 гг. Время, события, люди краткое содержание
Эти годы уже очень далеки от нас. Первая половина семидесятых годов двадцатого века. Давайте вспомним ту жизнь, события, людей… На космической орбите встречаются советский «Союз» и американский «Аполлон». Подписано Хельсинкское соглашение. Смерть Мао Цзэдуна. Провал советских хоккеистов на чемпионате мира в Вене. Мемуары Леонида Брежнева в «Новом мире», матч за шахматную корону Анатолий Карпов — Виктор Корчной. Самый знаменитый маньяк XX века Андрей Чикатило выходит на охоту. Начинается война в Афганистане — спецназ берет штурмом дворец Хафизуллы Амина. На телеэкраны выходит фильм «Место встречи изменить нельзя». В главной роли — Владимир Высоцкий…
Жизнь замечательных времен. 1975-1979 гг. Время, события, люди - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Весьма драматические события разворачиваются в Ленинграде вокруг спектакля БДТ «Три мешка сорной пшеницы» по повести В. Тендрякова. Как мы помним, спектакль был готов к выпуску еще в конце прошлого года, однако в январе у него на пути встало городское управление культуры. Во время первой сдачи спектакля управленцам не понравилась сцена, где актриса Зинаида Шарко плачет навзрыд после смерти одного из героев: дескать, что это за волчьи завывания?! Главреж театра Товстоногов приказал эти завывания убрать. Однако его заместитель Либуркин схитрил: договорился с Шарко, что она будет причитать не так надрывно, и все оставил, как было. В итоге когда комиссия смотрела спектакль во второй раз, опять случился скандал из-за плача: как, его не убрали? И премьеру спектакля вновь отложили — на этот раз до возвращения в город первого секретаря обкома и кандидата в члены Политбюро Григория Романова: дескать, приедет барин, он рассудит.
В назначенный день Товстоногов отправился на рандеву к Романову, заранее припася в кармане заявление об уходе с поста руководителя БДТ: мол, если спектакль и в этот раз будут мурыжить, он уйдет к чертовой матери. Однако Романов внезапно проявил удивительную благосклонность: он сообщил, что на сдачу спектакля не придет и разрешил выпустить его в том виде, какой есть. Товстоногову он так и сказал: «Цените, Георгий Александрович, что я у вас до сих пор на «Мешках» не был, цените! Если приду, спектакль придется закрыть…».
Тем временем съемочная группа фильма «Двадцать дней без войны» продолжает съемки под Джамбулом. Съемки проходят в тяжелых условиях — в неотапливаемом вагоне поезда времен Великой Отечественной войны. Как будет вспоминать позднее Ю. Никулин: «Ну что за блажь! — думал я о режиссере. — Зачем снимать эти сцены в вагоне, в холоде, в страшной тесноте? Когда стоит камера, нельзя пройти по коридору. Негде поставить осветительные приборы. Нормальные режиссеры снимают подобные сцены в павильоне. Есть специальные разборные вагоны. Там можно хорошо осветить лицо, писать звук синхронно, никакие шумы не мешают. А здесь шум, лязг, поезд качает». Иногда, так как наш эшелон шел вне графика, его останавливали посреди степи, и мы по нескольку часов ожидали разрешения двигаться дальше. День и ночь нас таскали на отрезке дороги между Ташкентом и Джамбулом.
Ни о чем, кроме фильма, с Германом говорить было нельзя. Он не читал книг, не смотрел телевизор, наспех обедал, ходил в джинсовых брюках, черном свитере, иногда появлялся небритый, смотрел на всех своими умными и добрыми глазами (доброта была только в глазах) и упорно требовал выполнения его решений. Спал он мало. Позже всех ложился и раньше всех вставал. Актеров доводил до отчаяния.
— Юрий Владимирович, — говорила мне с посиневшими от холода губами Гурченко, пока мы сидели и ожидали установки очередного кадра, — ну что Герман от меня хочет? Я делаю все правильно. А он психует, нервничает и всем недоволен. Я не могу так сниматься. В тридцати картинах снялась, но такого еще не было. Хоть вы скажите что-нибудь ему.
А я пытался обратить все в шутку. Не хотелось мне ссориться с Алексеем Германом, хотя внутри я поддерживал Гурченко и считал, что так долго продолжаться не может… Помню, после шести-семи дублей я возвращался в теплое купе. Гурченко смотрела на меня с жалостью и говорила:
— Боже мой, какой вы несчастный! Ну что же вы молчите? Вы что, постоять за себя не можете?
А я постоять за себя могу, но для этого мне необходима убежденность, а тут я все время сомневался, вдруг Герман прав. От съемок я не испытывал никакого удовольствия и радости. Возвращался после каждой съемки опустошенным и не очень-то представлял, что получится на экране. В первые же недели я сильно похудел, и мне ушили гимнастерку и шинель.
Алексей Герман накануне съемок крупных планов говорил мне:
— Юрий Владимирович, поменьше ешьте, у вас крупный план.
В столовой со мной всегда садилась жена Германа (сценаристка Светлана Кармалита. — Ф. Р.) и следила, чтобы я много не ел, а мне есть хотелось…
Спустя год я понял, что обижался на Алексея Германа зря. Увидев на экране эпизоды в поезде, с естественными тенями, бликами, с настоящим паром изо рта, с подлинным качанием вагона, я понял, что именно эта атмосфера помогла и нам, актерам, играть достоверно и правдиво…».
В воскресенье, 2 февраля, в Копенгагене завершился чемпионат Европы по фигурному катанию. Практически весь пьедестал почета. на нем заняли советские фигуристы. Так, золотые медали в спортивных танцах завоевали советские спортсмены Ирина Роднина (в седьмой раз) и Александр Зайцев (в третий раз), доказав и на международной арене, что недавняя смена тренера совершенно не сказалась на их мастерстве, среди одиночников победил Владимир Ковалев, в танцах победили Людмила Пахомова — Александр Горшков (золото) и Ирина Моисеева — Андрей Миненков. 3 февраля советские спортсмены покинули гостеприимную Данию и отправились домой. Однако для одного из фигуристов этот перелет едва не стоил жизни.
Во время перелета внезапно плохо себя почувствовал Александр Горшков — дикая боль сдавила ему грудь. «Наверное, высота», — успокаивал себя поначалу спортсмен, однако самолет уже пять минут как находился в воздухе, а боль не отпускала. Она заливала всю грудь, мешая дышать и двигаться. Сидевшая рядом Людмила Пахомова попыталась помочь супругу, а когда поняла, что у нее это не получается, позвала стюардессу. Но и та была бессильна, предложив потерпеть до земли.
Когда самолет приземлился в Шереметьево, боль несколько стихла и Горшков счел лишним обращаться к врачу. Они приехали домой, и спортсмен чуть ли не с порога лег в горячую ванну. Однако боль после этого стала еще нестерпимей. «Ты как хочешь, а я вызываю врача!» — решительно заявила Людмила. Однако Горшков уговорил ее повременить с вызовом, сказав, что ему стало лучше.
В эти же дни в Москве был задержан человек, у которого изъяли уникальный алмаз стоимостью около 500 тысяч рублей (по ценам того времени), аналогов которому не было в те годы даже в таком учреждении, как Алмазный фонд СССР. События в этом детективе развивались следующим образом.
Вечером 4 февраля в отдел по борьбе с незаконными валютными операциями позвонила неизвестная женщина. Спокойным голосом она сообщила, что может помочь милиции в задержании человека, на руках у которого имеется дорогостоящий драгоценный камень. «Этот мужчина хочет продать уникальный алмаз, а мне бы не хотелось, чтобы это произошло», — объяснила незнакомка цель своего звонка. И сообщила место, где завтра утром владелец алмаза собирался расстаться с камнем — магазин «Кулинария» на Нагатинской улице. Поскольку времени на проверку странного звонка у сыщиков не оставалось, было принято решение проверить его подлинность прямо на месте.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: