Евгений Тарле - Сочинения. Том 3

Но вот указ появился. Коленкур при всем своем оптимизме понял его значение. Он тотчас же имел свидание с Румянцевым и указал ему, что указ направлен больше всего именно против французской торговли; что он воспрещает ввоз сукон, шелка, предметов роскоши и что, дозволяя ввоз вин только морем, он фактически уничтожает и французскую винную торговлю в России, так как море — в руках англичан [91] Там же, т. V, стр. 262. Коленкур — Шампаньи, от 16 января 1811 г. . Румянцев возражал, указывая между прочим, что этот указ затрагивает не только Францию, но особенно «фабрики Пруссии, Силезии и Германии» (sic!), которые ввозят в Россию гораздо больше, чем Франция, и т. д. Французский посол жаловался еще, что указ вместе с тем допускает торговлю с Америкой, тогда как ясно, что это послужит только на пользу англичан, которые явятся под видом американцев. Румянцев возражал, возражал и император Александр, которому Коленкур повторил свои жалобы. И канцлер, и император указали, что они делают только то, что делает Наполеон, запретивший ввоз из России рыбьего жира, поташа и астраханского хлопка [92] Там же, т. V, стр. 271. . Беседа не привела ни к чему.

Удар был очень силен. Коленкур запросил французских купцов в Петербурге о возможных последствиях указа. Они заявили, что общая сумма ввоза в Россию из Франции равна 30 миллионам франков (посол, впрочем считает уже и эту цифру преувеличенной), что на ⅓ этой суммы ввозится лионских шелковых товаров и эта значительнейшая отрасль французского импорта совсем уничтожается указом. Вообще же «французская торговля доведена до отчаяния и находится поистине в критическом положении» [93] Там же, стр. 270:…le commerce français est donc réduit au désespoir et dans une position vraiment critique. . Не только по существу указ остался без перемен, несмотря на все представления Коленкура, но император даже не пожелал допустить изъятие в пользу французских товаров, уже находящихся в пути.

В сущности, манифест от 19 декабря [94] Полный свод законов Российской Империи, т. XXXI, стр. 486, № 24464. Манифест от 19 декабря 1810 г.: Положение о нейтральной торговле на 1811 год в портах Белого, Балтийского, Черного и Азовского морей и по всей западной сухопутной границе. формально ничуть не нарушал принципов блокады; § 28 ясно об этом свидетельствует: «Товары, кои состоят в росписи дозволенных, но по происхождению их окажутся неприятельскими, и потому запрещенными, предаются конфискации». Но воспрещение и высокое обложение именно тех товаров, которые составляли значительнейшую часть французского импорта в Россию, уже само по себе было тяжелым ударом для Наполеона, а кроме того, французский император именно потому всегда и требовал воспрещения ввоза колониальных товаров, что совсем не верил в возможность установить неанглийское их происхождение. Значит, § 28 его ни в каком случае не мог удовлетворить [95] Шелковые материи запрещались вовсе, на французские вина налагалась громадная пошлина (80 рублей за оксофт в 18 ведер, см. «Книга тарифов П. С. 3. Р. И.», XLV (1810 г.). .

Наполеон приказал сообщить в Россию через Коленкура, что он из-за указа о тарифе воевать не будет, но что он будет настороже против неблагожелательного духа, продиктовавшего этот акт. Чернышеву Наполеон сказал, что этот указ стоил ему, императору, 100 миллионов, так как он принял военные меры [96] Lettres inédites de Napoléon , t. II, стр. 116–117. Наполеон — Шампаньи. Paris, le 3 mars 1811:…je ne ferai point la guerre pour la raison del’oukase et du tarif… mais… je me tiendrai en mesure contre les effets du mauvais esprit qui a dicté cet acte… J’ai dit moi-même à M. de Czernitschef que depuis que j’ai eu connaissance de l’oukase, j’ai levé la conscription et que cet acte me coûterait 100 millions cette année. .

Ранней весной 1811 г. английское правительство получает новые, совсем утешительные для него сведения: разрыв между Францией и Россией неминуем, причина разрыва — континентальная система, и в ближайшем будущем русские порты откроются для англичан, ибо будут даны лиценции для ввоза колониальных товаров [97] Record Office , F. O. 36, № 5. Heligoland, 7 march 1811. Nicholas — лорду Уэлсли: Mylord… I yesterday received two letters from the continent… These letters speak with considerable confidence of the misunderstandings which is said to have taken place between the french and russian governments relative to the new tariff and the Continental Commercial System. The mercantile letters from Petersburg represent a rupture between the two posers as inevitable and hold out hopes that licenses will shortly be granted for the importation of Britisch colonial produce. .

Колониальные товары в 1811 г. широкой волной хлынули в Россию, а из России через ее западную границу в Пруссию и оттуда в другие страны Европы. Трианонский тариф, так страшно затруднявший торговлю колониальными товарами в зависимых от Наполеона странах, этим самым давал России огромные выгоды, ставил ее в привилегированное положение.

Правда, в середине 1811 г. французский император прямо предложил прусскому правительству не пропускать в Пруссию через русскую границу никаких колониальных товаров. По требованию Наполеона прусское правительство воспретило ввоз каких бы то ни было колониальных товаров из России (эдикт был подписан Фридрихом-Вильгельмом 26 июня 1811 г.).

Насколько был действителен этот запрет, и даже если бы он был действителен, то не могла ли Россия все-таки сбывать колониальные товары через другие части своей колоссальной западной границы? Вот некоторые данные, дающие косвенный ответ на этот вопрос.

По исчислениям американского современника блокады — Pitkin’a [98] Pitkin T. A statistical view of the commerce of the United States… Hartford, 1816. , работавшего на основании официальных документов департамента казначейства Соединенных Штатов, в Россию было ввезено хлопка:

При этом нужно заметить, что в том же 1811 г. не было страны на континенте Европы, которая получила бы столько американского хлопка (в Пруссию было ввезено 231 679 фунтов, в Испанию — 218 880 фунтов, в ганзейские города (посредством лиценций) — 1 836 288 фунтов). Россия сделалась, таким образом, в 1811 г. главной поставщицей хлопка для европейских прядилен. Наполеон не мог этого не знать.

В библиотеке Ученого комитета министерства финансов в С.-Петербурге сохранились любопытные данные о цене хлопка (извлекаю их из «Санктпетербургского прейскуранта, издаваемого при Государственной Коммерц-Коллегии каждый вторник и пятницу», — библиотека Ученого комитета министерства финансов, А. 830, годы 1809–1812). Беру цены летние, устанавливавшиеся в разгар навигации:

Это были с 1811 г. цены, по дешевизне совершенно неслыханные в странах, подчиненных Наполеону и принявших трианонский тариф; и Наполеон, сравнивая петербургские цены на хлопок 1810 г. с ценами 1811 г., мог ясно удостовериться, что нажаты какие-то пружины, давшие широкий доступ колониальному сырью в Русскую империю.