Петер Гостони - Кровавый Дунай. Боевые действия в Юго-Восточной Европе. 1944-1945

Речь здесь шла об учреждении Регентского совета, что требовал Тито, но против чего возражал Петр II. Ситуация особенно обострилась после того, как маршал выдвинул новое требование: Антифашистское вече народного освобождения Югославии должно и в дальнейшем оставаться высшим законодательным и исполнительным органом, национальное правительство должно быть переформировано таким образом, чтобы в него вошли ведущие коммунисты. Это новое правительство было бы должно иметь своей главной задачей проведение в определенное время свободных выборов. Затем выбранные делегаты должны были бы разработать новую конституцию страны.

Согласие Черчилля и Сталина вскоре было получено. Однако король Петр II тем не менее хранил молчание. Будучи поставлен в известность о сдержанной реакции югославского монарха, Черчилль вскоре испытал один из своих знаменитых припадков бешенства. В своей ярости он дошел даже до того, что, выступая 18 января 1945 года в палате общин, заявил: «Если король Петр не удостоит нас своим согласием, мы все равно будем действовать так, как если бы располагали его согласием. <���…> Нам, британцам, совершенно все равно, какую форму правления в Югославии принесет с собой победа. Думаю, что немного найдется людей в Великобритании, которым будущая конституция Югославии представит собой повод для удовлетворения или недовольства…»

Эта неприкрытая угроза, сопряженная с «рекомендацией о проведении демократизации Югославии» со стороны государств – участниц Ялтинской конференции в адрес Петра II, переубедила монарха. Шубашич получил полномочия для подыскания подходящих членов будущего Регентского совета, что и было сделано. После этого король своим указом от 2 марта 1945 года дал свое согласие на образование такого органа. Менее чем через неделю было сформировано коалиционное правительство Тито и Шубашича. Премьер-министром стал Иосип Броз Тито, который одновременно с этим занял пост министра обороны. В новый кабинет министров вошли лишь четыре члена прежнего правительства в изгнании Шубашича, тогда как остальные же были в большинстве своем коммунистами или представителями Антифашистского совета Национального освобождения Югославии.

Все тот же Вольфганг Бретхольц вскоре после окончания войны посетил Тито в Белграде: «Когда я в июне 1945 года разговаривал с Тито, коалиционное правительство еще было у власти, а Югославия, по крайней мере по названию, оставалась еще королевством. Однако я не спрашивал у нового хозяина дворца «Белый двор» о его внутриполитических планах. Не делал этого я потому, что ни на мгновение не усомнился в том, что как только он не на словах, а на деле обретет власть, то немедленно регенты вместе с лондонскими министрами будут изгнаны, вся государственная власть будут вырвана с корнем, а Югославия – преобразована в народную республику».

С осени 1944 года над Румынией также стали сгущаться угрожающие ей тучи. Кабинет генерала Константина Санатеску – по сути дела, военное правительство – оказался не в состоянии решить самые разнообразные проблемы страны. Армия должна была и дальше вести войну, страна находилась практически под контролем Красной армии, и коммунистическая партия, использовав переворот от 23 августа 1944 года к своей пользе, намеревалась подготовить свой собственный захват власти. «С вооруженного восстания началась народно-демократическая революции в Румынии, – сказал годы спустя вождь коммунистической партии Георгиу-Деж. – Оно покончило с фашистской диктатурой и одновременно с избавлением от фашистского ига открыло румынскому народу путь к победе под руководством рабочего класса – той победе, которая позволила ему создать новую, цветущую социалистическую Румынию».

Румынская коммунистическая партия, которая после 23 августа 1944 года поднялась из подполья, на первых порах делила власть с другими, так называемыми «историческими партиями» – либералами, Крестьянской партией и социал-демократами. В первые недели она даже сохраняла видимость коалиции. Лишь в начале октября 1944 года коммунисты поднялись против кабинета Санатеску. В своей партийной прессе и на собраниях они поддержали русские требования устранения генерала и близкого друга короля Михая. Санатеску, будучи до мозга костей роялистом и кавалерийским офицером, в свое время вместе с румынской армией участвовал в войне против Советского Союза, и теперь Кремль, который еще несколько недель и месяцев тому назад признавал этого человека как партнера по переговорам, не пожелал принять генерала в качестве премьер-министра Румынии.

Напрасно Санатеску 4 ноября сформировал свое правительство, введя в кабинет министров наряду с такими буржуазными политиками, как Константин Братиану и Юлиу Маниу, также и коммунистов. Уже на следующий день русский генерал Виноградов, председатель Союзной контрольной комиссии в стране, вручил Санатеску новую ноту своего правительства, в которой высказывался энергичный протест против несоблюдения условий соглашения о прекращении военных действий. Румынам ставилось в вину то, что в стране еще не все немецкие и венгерские граждане были интернированы; что они пытались склонить союзнических (читай: советских) военнопленных к невозвращению на родину; и что они оказывали недостаточную помощь тем комиссиям, которые занимались поисками машин и товаров, в последние годы перемещенных из Советского Союза в Румынию. В своем ответе Санатеску протестовал против того, что русские, несмотря на то что румынская армия принимает участие в войне на территории Венгрии, практически разоружили территориальные войска Румынии. По информации начальника Генерального штаба генерала Радеску, русские зашли при этом весьма далеко и лишь после энергичных протестов оставили под ружьем по крайней мере три дивизии по 3 тысячи человек в каждой.

Положение стало еще более критическим, когда в начале ноября А.Я. Вышинский, первый заместитель народного комиссара иностранных дел, внезапно объявился в Бухаресте. Официально его миссия состояла в том, чтобы передать поздравления советского правительства королю Михаю по случаю освобождения всей Трансильвании от венгерского владычества. В действительности же он потребовал устранения Санатеску. Одновременно с этим Вышинский сообщил королю, что, хотя румынская армия с помощью Красной армии и покончила с германской оккупацией Северной Трансильвании, советское правительство не считает, что настоящий момент времени подходит для того, чтобы передать эту часть страны под контроль румынского гражданского управления.

Это было прямое нарушение соглашения о прекращении военных действий от 12 сентября 1944 года, в котором Румынии не только безоговорочно гарантировалась трансильванская граница по состоянию на 28 июня 1940 года, но также было согласовано, что «румынское гражданское управление будет восстановлено во всех областях Румынии… исключая районы, удаленные от линии фронта на расстояние от 50 до 100 километров». Это положение больше не соответствовало военной ситуации в ноябре; поскольку фронт в этом месяце уже удалился на несколько сотен километров от Трансильвании (на самом деле в начале ноября фронт проходил примерно в 100 км (кое-где дальше, а кое-где ближе) от румынской Трансильвании. – Ред.). Решение русских, однако, имело свою основу.