Петер Гостони - Кровавый Дунай. Боевые действия в Юго-Восточной Европе. 1944-1945

В «Истории Великой Отечественной войны Советского Союза» об этом сказано так: «Национально-демокра-тический фронт реально оценивал ситуацию. Страна пребывала в тяжелейшем состоянии. Отступая, германские войска частично разрушили железнодорожную сеть и линии связи. Локомотивный парк уменьшился наполовину, число вагонов – на треть. Число действующих предприятий на момент освобождения составляло едва 9 процентов от довоенного времени…»

Едва ли можно сомневаться в этих числах. По всей вероятности, они точно соответствуют действительности. Между тем сам собой возникает вопрос, не были ли локомотивный парк, вагонный состав и число действующих заводов столь сильно уменьшены стараниями оккупационных русских властей? Принимая во внимание то обстоятельство, что в ходе германской катастрофы в Румынии в августе 1944 года, когда вермахту пришлось бросить в стране около 80 процентов своего воинского имущества, в панике покидая страну, довольно трудно себе представить, что у немцев тогда еще было время и возможность вывезти с собой столь объемное оборудование! (Вывезти – не было, уничтожить – было. – Ред.)

Если коммунисты представляли румынское правительство сборищем «антидемократических» и «реакционных» элементов, то и Радеску в написанных им воспоминаниях не стеснялся в своих обвинениях в адрес коммунистов:

«В период времени, предшествовавший Ялтинской конференции, и в особенности накануне того, когда я на заседании кабинета министров высказал свое решение о более раннем проведении свободных парламентских выборов – которых коммунисты из-за своей непопулярности имели основания опасаться, – эти цели стали предметом нападок обычной коммунистической агитации, вместо того чтобы посредством их решить один из основных вопросов. Между тем на второй и третьей неделях февраля коммунисты объявили правительству открытую войну. Помимо актов насилия в отношении местных органов управления, под давлением коммунистической партии по прямому приказу советских властей были закрыты последние оппозиционные газеты. В еще сохранившейся прессе и на открытых собраниях стали высказываться резкие нападки на мою персону и на введенных в кабинет министров, принадлежащих к Национальной крестьянской партии и Либеральной партии…

В противоречии с официальными заявлениями, данными от имени советского правительства, я был обвинен в саботаже выполнения соглашения о прекращении военных действий. Коммунисты – помощники Государственного секретаря начали наступление на своих начальников управлений, не бывших членами компартии. Когда последние отказались выполнить их требования, поскольку желали оставаться в составе кабинета, в правительстве сложилась «анархическая» ситуация, ставшая впоследствии предлогом для вмешательства Советского Союза. Для ее разрешения и прекращения подобных махинаций я издал декрет, упразднивший должности помощников госсекретаря, отставленные помощники бросились в штаб-квартиру коммунистической партии, которая начала рассылать указания своим местным органам; они призывали к восстанию против правительства. <���…> Для этого были также задействованы крестьяне, страна была ограблена и захвачена в ходе беззаконного процесса и без учета прав и требований солдат, которые в этот момент сражались на фронте…»

С 13 февраля действия коммунистов в столице и в провинции шли полным ходом. Одна демонстрация сменяла другую. Крестьянство требовало разделить между ними арендованные земли. «Под руководством коммунистов народ изгнал фашистов с предприятий и из органов управления, занял мэрии и префектуры, поставив во главе этих органов своих собственных представителей. В период до 6 мая 1945 года 52 из всех 60 округов страны были заняты членами Национально-демократического фронта».

Над всей Румынией нависла опасность гражданской войны. Линия фронта проходила вполне отчетливо: по одну ее сторону находились монархисты и буржуазия, которых поддерживали патриотически настроенное студенчество и армия; по другую – объединенные в Национально-демократический фронт левые группы. Поддерживая последних, на заднем плане стояла Красная армия, в то время как монархисты могли рассчитывать только на «доброжелательный нейтралитет» англо-американской миссии, которая появилась в Бухаресте поздней осенью 1944 года и старалась держаться подальше от всего происходящего в стране.

24 февраля в Будапеште дело дошло до кровопролитных столкновений. Тысячи людей в колоннах демонстрантов прошли по улицам столицы, скандируя: «Долой правительство Радеску!» и «Требуем правительство Национально-демократического фронта!». Были слышны также громкие призывы типа «Радеску – фашист!», «Мы хотим Петру Грозу!» и тому подобные. Когда перед королевским дворцом собрались массы демонстрантов и попытались штурмом взять королевскую резиденцию, дело дошло до ожесточенной перестрелки между армией и демонстрантами. Что послужило поводом для открытия огня – так до сих пор остается неясным. Коммунисты утверждают, что премьер-министр «приказал стрелять в безоружных демонстрантов», тогда как он сам «в окружении своих английских и американских советников, сидя в кресле на террасе отеля «Афина Палас», наблюдал за кровавой бойней». Им возражает Радеску: «В качестве министра внутренних дел я приказал, чтобы не чинили никаких помех демонстрантам. <���…> Однако требовались жертвы, чтобы оправдать вмешательство русских, поэтому были попытки спровоцировать столкновения. Но нескольких выстрелов, произведенных коммунистическими агентами по королевскому дворцу, местопребыванию премьер-министра и штаб-квартире полиции, оказалось недостаточно, чтобы спровоцировать солдат, которые были предупреждены о возможных провокациях. Когда же ближе к вечеру возбуждение демонстрантов грозило уйти в песок, то самозваные представители «народа» прибегли к типично коммунистическому методу: они застрелили восемь своих же собственных демонстрантов, чтобы иметь возможность заклеймить меня «убийцей народа».

В последующие дни в Бухаресте и крупнейших городах страны циркулировали самые ужасные обвинения против Радеску. Советские армейские подразделения патрулировали улицы городов, перед королевским дворцом, охраняя его, стояли танки. В румынской территориальной армии был введен запрет на увольнения из расположения части, практически она была интернирована в своих казармах. Маршал Малиновский приехал с фронта в Бухарест, из Москвы сюда же 28 февраля приехал первый заместитель народного комиссара иностранных дел Вышинский. За этим последовали новые переговоры между королем и заместителем народного комиссара, тон которого, при виде явного нежелания Михая отправлять в отставку Радеску, становился все резче. Вышинский: «Я вынужден заявить – и тем самым я выражаю взгляд моего правительства, – что состояние противостояния в стране не может дольше продолжаться. Вашему величеству следовало бы немедленно отправить в отставку Радеску». Когда Михай попытался убедить заместителя народного комиссара в том, что румынское правительство вполне демократично, поскольку в него вошли представители всех массовых политических партий, а его формирование соответствует решениям Ялтинской конференции, он получил такой ответ: «В Ялте не было принято таких решений, которые касались бы правительства Радеску!»

В конце концов король, не получивший никакой поддержки от западных союзников, был вынужден склониться перед желаниями русских. 28 февраля Радеску со всеми своими сотрудниками отправился в отставку. «Протесты народных масс, – утверждает в наше время официальная история, – вынудили к отставке правительство Радеску. Сам же Радеску нашел убежище в британском посольстве, а позднее вылетел на американском самолете в США. Это ясно свидетельствует, кто стоял за ним!»

Читать дальше