Цезарь Ложье - Дневник офицера Великой Армии в 1812 году.

Новое, 30 августа. Мы остаемся на наших позициях. Непродолжительный, но сильный дождь освежил немного температуру и уничтожил сильную пыль, которая так надоела во время переходов. В Вязьме нашлись газеты с известиями, что в Петербурге было молебствие по случаю побед, одержанных русскими над нами. Неужели же там до сих пор не знают о разрушении Смоленска и о нашем походе на Москву!

Покров, 31 августа. В момент оставления Нового адъютант императора принес нам инструкции насчет сегодняшнего марша и тех мест, которые должны быть нами заняты. На пути мы встретили две великолепные усадьбы.

Русские, покидая литовские земли, пытались с помощью казаков поджигать всякую деревню или усадьбу. Но, начиная со Смоленска, они, без сомнения, слишком стесненные нашими, довольствовались тем, что обворовывали и грабили лишь населенные пункты, расположенные на почтовой дороге; вот почему им ничего не оставалось, как сжигать города.

Вице-король остановил колонны перед второй из этих усадеб. Офицеры штаба вице-короля, которые туда проникли, рассказывали нам, что внутренность барского дома была, должно быть, богата и красива, насколько можно было судить по тому, что там осталось.

Хорошо распланированный парк с длинными, прекрасными аллеями, беседки, недавно построенные, указывали на хороший вкус и на крупные средства хозяина, но сейчас все носит на себе следы варварского разрушения.

Роскошная мебель, драгоценный хрусталь, вазы из тонкого фарфора — все было разбросано или разбито; дорогие книги валялись на полу. Это место называется Покров, и мы здесь проводим ночь на 1 сентября.

Павлово, 1 сентября. Строгие предосторожности, которые нам были предписаны вице-королем перед переходом через Вязьму, были уместны. Враг, вероятно, близко от нас.

Действительно, сегодня на полпути канонада нашего авангарда известила нас о его присутствии. Кавалерия королевской гвардии шла весь день впереди. Обширная равнина позволила ей растянуться, и, предшествуемая большим числом стрелков, она могла приблизиться к трем казачьим полкам, которые, как казалось, сначала не прочь были поспорить с ней за место. Однако, они скоро отступили, подчиняясь, без сомнения, приказаниям, которые были ими получены. Наш авангард из предосторожности шел почти рядом с авангардом Мюрата, и мы приблизительно в одно время с ним вступили в город Гжатск.

Расположенный по обоим берегам реки того же названия, притоке Вазузы (Вазуза — приток Волги), город этот, как по числу населения, так и по торговле, является самым крупным из всех, лежащих на пути между Смоленском и Москвой. Совсем близко от Гжатска мы увидали верфь, где строились плоские суда. Подобное адмиралтейство в месте, совсем, казалось бы, недоступном для навигации, привело нас в изумление. Но нам сказали, что в период дождей, продолжающийся несколько месяцев, все эти ручьи изобилуют водой. С помощью таких судов гжатские купцы сообщаются с Волгой и Днепром и, следовательно, с Каспийским и Балтийским морями.

Дома в этом городе еще теснее стоят один к другому, чем это обыкновенно бывает в других городах России. Более крупные магазины, которые здесь имеются благодаря большой транзитной торговле, были опустошены или сожжены русскими при отступлении.

Неаполитанский король, восстановив переправы, перешел реку, преследовал русских по Московской дороге и остановился в 10 верстах от Гжатска. Во время въезда императора в город его сопровождали несколько казаков, взятых в плен кавалерией Мюрата.

Он расспрашивал их через своего переводчика о движении русской армии, и их ответы вполне согласовались с тем, что было уже известно и раньше.

Сюда император перенес свою главную квартиру. Императорская гвардия расположилась в окрестностях; 1-й и 3-й корпуса в городе и вокруг него, один справа и другой слева; поляки образовали правый фланг и расположились в направлении к Будаеву. Жюно стоял в арьергарде. Так как мы составляли левое крыло, то нам пришлось перейти реку Гжать, частью вброд, частью на плотах, вообще как только было возможно. Преследуя все время казаков, чтобы занять назначенную нам позицию, мы, наконец, к вечеру устроили себе бивак вокруг деревни Павлово.

2 сентября. Пока остаток армии оставался на своих вчерашних позициях, нас заставили продвинуться вперед, чтобы стать в линию с Мюратом.

Вице-король занимает очень красивый дворец, принадлежащий князю Кутузову. Спустя немного времени после своего прихода, в сопровождении адъютантов и обычного конвоя драгун, он пожелал ознакомиться с окрестностями, но едва прошел версту, как увидал, что впереди вся долина полна казаков. Они надвинулись, чтобы захватить довольно малочисленную группу, состоящую из вице- короля и его конвоя. Лейтенант Бокканера во главе нескольких драгун, понимая опасность, которой подвергался принц, бросился смело им навстречу, решаясь скорее погибнуть, чем допустить, чтобы рука неприятеля опустилась на его начальника. Не знаю, случайно или благодаря отваге, которую блестяще выказали наши храбрецы, или, быть может, в силу новых полученных приказаний, но только казаков, собиравшихся помериться с нами оружием, стало значительно меньше. Их скоро привели в расстройство, и они спешно, галопом поскакали догонять своих.

Нам прочитан был приказ императора, помеченный сегодняшним днем, в Гжатске, предписывающий дневной отдых и общую перекличку в три часа дня; перекличку, несомненно, для того, чтобы знать число людей, которыми можно располагать в сражении. Нам было приказано тщательно осмотреть оружие, патроны, артиллерию и госпитали; мы должны были также предупредить солдат, что момент большого генерального сражения наступил, что нужно быть к нему готовым.

Перекличка показала, что боевые силы состоят из 103 000 пехотинцев, 30 000 кавалерии и 587 орудий.

Все менее необходимые повозки приказано было поставить в хвосте колонны и сжечь все поврежденные. Несомненно, что движение артиллерии благодаря этому значительно облегчилось. Но многие из генералов и начальников войск не желали терять из вида как своих, лично им принадлежащих повозок, так равно и тех, которые были нагружены провиантом для их отрядов. Наконец, мы постоянно нуждаемся в наиболее необходимой утвари для лагеря, для кухни, для съестных припасов. И тем не менее, желая показать пример, император приказал в своем присутствии сжечь две повозки своего адъютанта Нарбонна.

3 сентября. Новые приказания: еще один день отдыха, чтобы люди, отставшие от своих отрядов, могли вновь к ним присоединиться. Повторяются инструкции начальникам отрядов относительно солдат, сопровождающих повозки: они должны для пополнения числа стать в ряды в день сражения. Надо сказать, однако, что многие начальники закрывали глаза на то, как этот приказ приводился в исполнение. Такая снисходительность породила немало злоупотреблений, которые могут иметь очень досадные последствия. Многие по небрежности, по слабости, усталости или из сострадания к своим подчиненным не исполняли предписаний.