Анатолий Уткин - Русские во Второй мировой

В вышедшей на защиту побережья 46-й советской армии командующий Закавказским фронтом генерал Тюленев не чувствовал себя хозяином в собственном регионе — находящийся рядом Берия был по иерархии гораздо выше — он был членом Государственного Комитета Обороны (ГКО) и наркомом. К востоку от Берии и Тюленева прибывший из Москвы Маленков создавал «северную группу» Закавказского фронта во главе с генералом Масленниковым. В страшной спешке меняя организационные основы, Сталин приказал верному и пассивному Буденному перекрыть немцам путь на Черноморское побережье.

Между тем час пробил. 18 августа танки Клейста начали теснить Масленникова на реке Кума, и тому ничего не оставалось, кроме как начать отступление на подготовленные заранее оборонительные позиции на реке Терек. Ставка бросила в бой 58-ю армию, спешно переведенную из Махачкалы. Клейст словно не ощущал препятствий, он опробовал силу укреплений на Тереке и без особого смущения вышел 30 августа на южный берег казавшегося тогда неприступным, контролируемого советскими орудиями Терека у Ищерской. Ко 2 сентября затеречные силы немцев были уже значительными. В тылу, в пыли и жаре, создавались десять линий обороны от Махачкалы до Баку.

Соседи Клейста справа тоже не теряли времени зря. Со стороны Керчи немецкие силы высадили десант на Таманский полуостров, и положение Новороссийска осложнилось до критической степени. В ожесточенных городских боях немцы буквально стерли с лица земли карточные домики Буденного, называвшиеся «Новороссийской зоной обороны». Ярость гарнизона Новороссийска и Азовской флотилии Горшкова выразила знаменитая своей самоотверженностью «черная смерть» (выражение немцев) — морская пехота. В импровизированном фронтовом штабе бывший руководитель обороны Одессы и Севастополя генерал Петров снова взялся за казавшееся безнадежным дело. В горький и грозный час командиры даже не самого высокого ранга понимали цену поражения на пути южнее Новороссийска: в войну вступит Турция (что означало немедленный разворот на юг 45-й советской армии (17 дивизий). Черноморский флот потеряет последний порт базирования, Юг России будет потерян со страшными общими последствиями для страны. Поэтому врага нужно было остановить на пути к Поти и Батуми всеми возможными способами. Морские пехотинцы бросились умирать за Туапсе, а с гор на них уже спускалась дивизия немецких горных стрелков «Эдельвейс».

Немцы на Волге

Ранним утром 23 августа основные силы 6-й армии начали переходить на восточный берег Дона. Аккуратно и методично танки проходили по понтонному мосту, за ними тяжелогруженые грузовики везли пехоту, запасы вооружения, полевые госпитали и цистерны с горючим. Небо в предрассветный час было серым, затем восход окрасил дивный огромный мир, и танки сбросили тормоза. В сиянии восходящего южного солнца они покатили по широкому степному приволью. Плоская как стол степь позволяла развивать максимальную скорость. Командиры стояли в башнях, чтобы вовремя увидеть какой-нибудь овраг, не видимый водителю снизу.

Скорость сразу же породила смерч пыли, и танкисты повязали носы и рты платками. А сверху бомбардировщики «Штуки» сиренами возвещали танкистам о своем прикрытии, те приветственно махали руками в ответ. По радио танкисты 16-й танковой дивизии 14-го танкового корпуса генерала Витерсхайма передавали в штаб Паулюса об обстановке в авангарде наступающих войск. Пока их внимание не было привлечено ничем особенным. Вот сообщение, полученное Паулюсом в девять сорок пять утра: «Русские, по-видимому, захвачены врасплох и не оказали особенного сопротивления между Доном и Россошкой». Удивительное приключение: стоя в башнях, мчатся в двух тысячах километров от Германии по степи, видевшей скифов, Чингисхана и Ермака.

Танкисты осознавали важность момента. Кир и Ксеркс в бессильной ярости отчаялись завоевать эти степи. Александр Македонский прошел значительно южнее. Сюда не доходили с запада даже римские воины. Это хинтерланд мира, путь к центру Евразии. Если Германия овладеет этим краем, ее уже не остановит никто в мире. Русский колосс рухнет, он не устоит на одной северной ноге. Справа — через Каспий — жертвой немцев станет самый чувствительный и важный (нефть) регион Британской империи. Здесь, сейчас и навсегда творится мировая история. И ее рычаги — это упругие рычаги германских танков, не встретивших еще себе равных в этой войне.

Довольно неожиданно однорукий генерал Хюбе приказал весело катящей колонне остановиться. Хюбе был колоритной фигурой в германской армии. Он носил протез вместо руки, которую потерял еще в Первую мировую войну, и отличался не только смелостью, но и педантизмом, удивлявшим самих немцев. В положенное время он спал прямо рядом со своим штабным танком, даже если шло сражение. Так же независимо от обстановки он питался раз в каждые три часа, поглощал строго определенную норму калорий и витаминов. Им в германской армии восхищались все, включая Гитлера. Педант Хюбе не мог понять, почему у русских рации в танках были исключением, а не безусловным правилом, почему у командиров русских танков не было биноклей, почему русские следуют всегда в бою лишь одной тактической схеме, почему они не обращают внимание на рельеф местности, почему у замечательной во всех отношениях машины «Т-34» такой слабый прицел?

В небе над танками появился немецкий самолет. Развернувшись, он приземлился у штабного танка. Лихой командующий 4-й воздушной армией генерал Рихтгофен, в рубашке с закатанными рукавами, лично приветствовал доблестных танкистов. Он хорошо помнил официальную задачу, поставленную смещенному к Сталинграду 4-му воздушному флоту, — «полностью раздавить русских».

Рихтгофен не без патетики сказал Хюбе: «Воспользуйтесь сегодняшним днем! Вас поддержат 1200 самолетов». Над башнями танков в сторону Сталинграда летели сотни машин Рихтгофена. Облитая солнцем степь оказалась в тени от армады воздушных машин. Воздушная армия Рихтгофена в тот день совершила 1500 вылетов, сбросила тысячу тонн бомбогруза и потеряла всего три машины.

Вторым эшелоном по гладкой степи катила 3-я моторизованная дивизия вермахта, ей было трудно угнаться за быстрыми танками авангарда, трудно ориентироваться в торнадо степной пыли. Еще дальше в тылу (как бы третьим эшелоном) следовала 60-я моторизованная дивизия. В Голубинке (которая станет «столицей» Паулюса) передовой отряд не обнаружил ничего особенного: «1 час пополудни. Еще одно подтверждение того, что противник захвачен врасплох». Через несколько часов командиры танков увидели впереди и чуть правее маковки церквей и здания белого цвета. В микрофонах прозвучало: «Справа по курсу Сталинград». Это был район Гумрака, окраина города.