Анри Пирен - Империя Карла Великого и Арабский халифат. Конец античного мира

Церковь, и это правда, регулярно запрещала священнослужителям и даже мирянам давать деньги в долг под ростовщический процент; это говорит о том, что процентная ставка по кредитам имела тенденцию к повышению. Ростовщичеством в основном занимались евреи [132] В Клермоне священник Ефразий, который был сыном сенатора, предложил королю за назначение его епископом деньги, которые он одолжил у евреев; как отмечает Григорий Турский, одолживший ему деньги был «еврей, являвшийся очень крупным оптовым торговцем специями». Епископ Каутин «находился в очень тесных отношениях с евреями и был их подставным лицом»; такой вывод Григорий Турский делает на основании того, что этот епископ брал у евреев в долг, а также покупал у них предметы роскоши. .

Как мы уже отмечали, евреев было очень много среди откупщиков, собиравших налоги и рыночные пошлины, причем настолько много, что церковные соборы выражали протест и недовольство по этому поводу. Евреи встречались и среди монетчиков; на некоторых монетах выгравированы их имена. У них, как и вообще у всех ростовщиков, была очень широкая клиентура. Помимо сборщиков налогов, это были, вполне вероятно, и управляющие церковными землевладениями, которые также отдавали свои обязанности на откуп. Торговля тоже в значительной степени зависела от возможности взять кредит. Сидоний Аполлинарий рассказывает об одном должностном лице (глашатае) в Клермоне, который поехал с взятыми в долг деньгами в Марсель, купил там импортный товар, вернулся в Клермон, продал все в розницу и не только рассчитался с кредиторами, но и получил отличную прибыль.

Это, безусловно, был пример той самой бесстыдной наживы, которой церковные соборы запрещали священнослужителям заниматься [133] В 538 г. собор, проведенный в Орлеане, запретил священнослужителям в сане выше дьякона «ссужать деньги в рост». В 626—627 гг. собор в Клиши распространил этот запрет вообще на всех священнослужителей, добавив при этом: «Любой христианин должен воздержаться от всего, что связано с ссужением денег с целью получить какую-либо прибыль». .

Все вышесказанное ясно свидетельствует о том, что экономическая жизнь в Римской империи активно развивалась в эпоху Меровингов по всему бассейну Тирренского моря, поскольку не вызывает сомнения тот факт, что происходившее в Галлии должно было иметь место и в Африке, и в Испании.

Все характерные черты прежней экономической жизни были налицо: преобладание торгового судоходства с Востока, ввоз восточных товаров, организация и активная деятельность портов, сбор рыночной пошлины и других налогов, интенсивная чеканка монет и их столь же интенсивное обращение, ссужение денег в рост, отсутствие небольших рынков и большая торговая активность в городах благодаря деятельности профессиональных торговцев. Конечно, в области торговли, как и во всех других областях жизни, наблюдался определенный упадок, своего рода «откат назад», вызванный варваризацией нравов и манер, но в целом не произошло никакого подрыва экономической жизни империи и разрыва с ее традициями в этой области. Наоборот, торговая активность в Средиземноморском бассейне продолжалась и только нарастала, причем с удивительным постоянством. То же можно сказать и о сельском хозяйстве, которое продолжало оставаться основой экономической жизни. Но все же следует особо подчеркнуть, что наряду с ним торговля продолжала играть очень важную роль как в повседневной жизни (продажа необходимых всем товаров, таких как специи, одежда и т. д.), так и в жизни государства (рыночная пошлина, поступавшая в казну благодаря торговле) и в общественной деятельности (благодаря наличию торговцев и существованию по этой причине доступного кредита) [134] После потрясений V в., безусловно, наступил период восстановления, характеризовавшийся, в частности, появлением большого количества возведенных памятников скульптуры и архитектуры, что было бы невозможно без очень высокого уровня экономического процветания. .

Совершенно очевидно, что после III в. в уходящей корнями в древность культуре и творениях человеческой мысли наблюдался упадок. Упадок был виден невооруженным глазом и наблюдался везде: в науке, искусстве, литературе… Создавалось впечатление, что сама человеческая мысль переживает период упадка, как бы опустившись на более низкую ступень. Повсюду наблюдались пессимизм и разочарование. Попытки Юлиана возродить дух Античности потерпели неудачу; гениальный порыв Античности уже не мог более существовать независимо от христианства.

В жизни христианской церкви сохранились традиции язычества, формы и внешнее облачение, присущие языческому периоду, которые не были адекватны новой жизни церкви. Прежние литературные традиции почитались и пользовались большим уважением. В них входили и поэзия Вергилия и его приверженцев, и проза ораторов. И хотя содержание было уже иным, но форма, сосуд, в котором оно подавалось, осталась той же. Христианская литература появилась значительно позже, чем христианское мироощущение и вероисповедание.

Официально оформленный и явный триумф христианства при императоре Константине не совпал с его действительным триумфом, который произошел еще ранее. Никакой оппозиции христианству более не существовало. Практически все стали приверженцами новой веры. Однако следует иметь в виду, что лишь небольшое число аскетов, а также мыслителей и думающих людей были искренне верующими. Многие объявили себя христианами и прихожанами христианской церкви исходя из личного интереса, будь то корысть или жизненная необходимость: люди, занимавшие официальные посты, такие как Сидоний Аполлинарий, сделали это, чтобы сохранить свое влиятельное положение в обществе, а бедные и нуждающиеся искали в христианской церкви прибежища и защиты.

Для многих людей того времени духовная жизнь уже не ограничивалась только античной традицией, их духовные потребности не могли быть удовлетворены лишь античными произведениями; но христианство пока не стало составной частью их духовной жизни. Поэтому нетрудно понять, что читали эти люди традиционную литературу, написанную в знакомых и привычных для них традициях [136] Некоторые исследователи называют христианами тех, у кого ничего христианского, кроме имени, не было: Клавдий, Маробод, Флавий, Сидоний Аполлинарий. Другой характерной в этом смысле фигурой является Эннодий, родившийся, вероятно, в Арле; он был по образованию ритором и ничего, кроме риторики, серьезно не изучал. .