Анри Пирен - Империя Карла Великого и Арабский халифат. Конец античного мира

Англосаксы вторглись в пределы империи из мест, где все было германским, и они никогда не подпадали под влияние Рима. Далее, Британия, где они утвердились и осели, была самой нероманизированной из всех римских провинций. В Британии, таким образом, они остались сами собой: германский, северный, варварский дух этих людей, культура которых может быть названа гомеровской, поскольку была воспета в том числе и в его поэмах, был очень важным фактором, сыгравшим большую роль в истории Британии.

Но следует подчеркнуть, что англосаксонская Британия представляла собой уникальное явление. На Европейском континенте мы больше ничего подобного не обнаруживаем. В континентальной Европе Романия по-прежнему продолжала существовать, за исключением территорий, расположенных на границе империи, по линии Рейн — Дунай, то есть провинций Германия, Реция, Норик и Паннония; вторгнувшиеся, точнее, хлынувшие сюда со своих земель германцы вытеснили местное римское население в южные районы империи. Однако эти территории не играли самостоятельной роли, поскольку они стали частью варварских королевств, таких как Франкское или Остготское, образовавшихся в самом сердце Романии. И, что было совершенно очевидно, на территории этих королевств общественные порядки не изменились и положение дел осталось таким же, как и до вторжения. Германцев было слишком мало, и они слишком долго находились в контакте с империей, поэтому они, что было неизбежно, фактически растворились среди местного римского населения. Что действительно удивляет, так это практически полное отсутствие германских черт или традиций в королевствах, которыми правили германские королевские династии. Язык, религия, государственные институты и искусство — все это не содержало ничего или почти ничего германского. Мы видим некоторое германское влияние в праве тех государств, которые располагались севернее Сены и Альп; но до вторжения лангобардов в Италию это влияние было не столь уж сильным, да и страны эти не играли сколько-нибудь важной роли. Если кто-то придерживается иной точки зрения насчет германского влияния в западной части Римской империи, то это вследствие того, что они стоят на позициях германской научной школы в этом вопросе и ошибочно приписывают Галлии, Италии и Испании то, что они обнаружили в своде законов неримского права или вульгаризованного римского права, действовавших у салических (приморских) и рипуарских (береговых) франков, а также у баваров. Они также приписывают периоду, предшествовавшему началу правления династии Каролингов, черты и тенденции, характерные для более позднего периода, а именно когда Каролинги уже были у власти. Более того, они явно преувеличивают роль меровингской Галлии, приписывая ей то, что для нее было характерно в более поздний период.

Кто такой Хлодвиг по сравнению с Теодорихом? Также следует помнить, что все франкские короли после Хлодвига, несмотря на все усилия, не сумели не то что утвердиться в Италии, но даже отбить у вестготов Нарбонн с прилегающими районами. Ясно, что они тяготели к средиземноморской цивилизации и хотели добиться выхода к Средиземному морю. А их усилия за Рейном были направлены на то, чтобы защитить королевство от набегов варваров, а совсем не в том, чтобы германизировать его. Однако считать, что при тех условиях, на которых германцы осели в империи, и при том незначительном количестве людей, пришедших в империю в ходе вторжения, вестготы, бургунды, остготы, вандалы и франки намеревались германизировать Римскую империю, значит выдавать желаемое за действительное. Империя стояла как скала.

При этом не надо забывать о роли церкви, у которой Рим искал прибежища и поддержки и которая, распространяя среди варваров свое влияние, тем самым утверждала среди них влияние Рима. На Западе римский мир продолжал существовать, хоть и был дезорганизован с государственной точки зрения, и германские короли стали своего рода собирателями этого распавшегося государственного порядка, который восстанавливался вокруг их новых центров и носителей государственной власти. Рим по-прежнему существовал, хотя его на Западе уже не было как государства. Римский порядок продолжал существовать, и германские короли были островками государственности среди этого сохранившегося порядка. Римский общественный порядок на Западе существовал по-прежнему, хотя и понес неизбежные потери.

Другими словами, средиземноморское единство, являвшееся важнейшей чертой античного мира, сохранилось и продолжало проявляться в самых различных областях и в самых разнообразных формах. Усиливавшаяся эллинизация Востока не мешала ему продолжать оказывать влияние на Запад посредством торговли, искусства и религиозной жизни со всеми ее превратностями. В известном смысле, как мы убедились, Запад все больше перенимал черты Византии, так сказать, византизировался.

И это объясняет стремление Юстиниана восстановить мощь империи и вернуть потерянные ею земли; это ему в значительной степени удалось, и он почти вернул Средиземному морю статус «римского озера». Если смотреть с сегодняшней точки зрения, то конечно же очевидно, что империя неизбежно должна была прекратить свое существование. Однако в то время так не считали. Вторжение лангобардов не имело того значения, которое ему придают сегодня. Удивительно то, что оно не произошло раньше.

Средиземноморская политика Юстиниана (а его политика действительно была средиземноморской; ради успеха на этом направлении, считавшемся главным, сюда были брошены все силы, для чего пришлось пожертвовать позициями империи в ее конфликтах с аварами и славянами) вполне согласовывалась с тем фактом, что европейская цивилизация в целом с V по VII в. была проникнута средиземноморским духом и являлась в значительной степени средиземноморской цивилизацией. Именно на берегах «нашего моря» мы видим наиболее важные и яркие проявления самых различных сторон жизни той эпохи. Торговля, как и во времена империи, наиболее активно развивалась в прибрежных районах; здесь же создавали свои произведения последние представители античной литературы — Боэций и Кассиодор; здесь благодаря усилиям Цезария из Арля и Григория Великого в недрах церкви родилась и стала развиваться новая христианская литература; здесь такие писатели, как Исидор Севильский, собирали по крупицам все лучшее, что дала античная цивилизация, и из их работ, как из кладезя мудрости, в Средние века черпали знания по античному миру; здесь, будь то Лерин или Монте-Кассино, стало прививаться на западной почве пришедшее с Востока монашество; отсюда, с берегов Средиземного моря, отправились в путь проповедники-подвижники, благодаря усилиям которых жители Британии приняли христианство; и именно здесь выросли характерные замечательные памятники эллино-восточного искусства, которым было суждено, оставаясь неотъемлемой частью искусства Востока, стать такой же неотъемлемой частью искусства Запада.