Анри Пирен - Империя Карла Великого и Арабский халифат. Конец античного мира

В 751 г. Берхард, епископ Вюрцбурга, недавно возведенный в Германии в этот сан, и настоятель монастыря Фулрад прибыли в Рим задать папе знаменитый вопрос: кто должен носить корону — тот, кто носит титул короля, или тот, кто осуществляет реальную власть? Папа ответил в пользу Пипина: «Лучше иметь королем того, кто имеет власть, нежели того, кто проживает, не имея королевской власти». Это означало конец династии Меровингов.

Бедный меровингский король, ожидавший решения своей судьбы, был заточен в монастырь, и более никто не интересовался его судьбой. Папа короновал Пипина Короткого.

С этого момента политическая география изменилась коренным образом. Север безоговорочно занял преобладающую позицию. Именно здесь сконцентрировалась светская власть, поскольку Южная Галлия была разорена арабами-магометанами. И именно эта держава с центром власти в Северной Галлии стала единственной опорой папства, поскольку Греческая (Византийская) империя отсекла римскую церковь от Востока [205] Очень точно и справедливо высказался по этому поводу Шуберт: «Здание западной цивилизации, театр, на сцене которого разыгрывалась ее история, переместились на север; отныне главные события развертывались по линии Рим—Мец—Иорк. И игравший главную роль Рим располагался уже не в центре, а на окраине новой нарождавшейся цивилизации. Единая культура средиземноморских стран была разрушена. На сцену выходили новые народы, и они создавали новую общность. Наступала новая эпоха; переходная эпоха подошла к концу». .

В 751 г. был заключен союз между папством и государством Каролингов. Этот союз был задуман и начал осуществляться Захарией, а завершился, когда на посту папы находился Стефан II. Но для того чтобы окончательно сделать этот поворот на 180 градусов, папе было необходимо порвать последнюю нить, связывавшую его с Византийской империей, поскольку, пока папство было связано с Византией, оно вынуждено было оставаться, несмотря на реальное положение вещей, средиземноморской державой и частью средиземноморской цивилизации. И римская церковь во главе с папой, безусловно, осталась бы частью средиземноморской цивилизации и фактически средиземноморской державой, если бы арабы-магометане не вырвали из ее ареала Африку и Испанию. Однако сейчас располагавшаяся на севере Германия была важнее.

Впрочем, сила традиции была столь сильна, что, если бы произошло невозможное и византийский император разгромил и выгнал прочь лангобардов, папа остался бы верен ему. Но в 749 г., когда королем лангобардов стал Айстульф, те продолжили политику захватов.

В 751 г. лангобарды захватили Равенну, на этот раз город остался в их руках насовсем. Рим более не мог избежать своей судьбы. В 752 г. войска Айстульфа стояли уже под стенами города. Только немедленная помощь могла спасти ситуацию. Стефан II обратился за помощью к византийскому императору-иконоборцу, умоляя того спасти Рим. Но Константин V ограничился тем, что направил посольство к лангобардам. Айстульф его принял, но отказался идти на какие-либо уступки. После этого папа Стефан II обратился за помощью к Пипину, но перед тем, как сделать этот решающий шаг, лично отправился в Павию, где умолял Айстульфа отказаться от захватнических планов. Получив резкий отказ, он направился ко двору Пипина, куда прибыл в январе 754 г.

То, что неизбежно должно было произойти, наконец произошло. В 751 г. Пипин нарушил старую традицию и порвал с ней; теперь, три года спустя, от нее отказался и сам папа.

Таким образом, в 754 г. Стефан II сам оказался на тех самых крайних рубежах Запада, куда проложил дорогу Григорий II в 729 г. Вы спросите, что он там делал? Приехал просить о помощи Риму, поскольку Айстульф оказался глух к его просьбам и уговорам и не собирался отказываться от того, что наметил себе в качестве добычи; эту позицию король лангобардов изложил и послу византийского императора, отказавшись идти на какие-либо уступки. Конечно, если бы миссия посланника Византии оказалась успешной, папа не стал бы переправляться через Альпы за помощью. Он прекрасно понимал всю серьезность и ответственность подобного шага, но находился в смятении и неопределенности, не знал, чего ожидать, потому и решился на этот в немалой степени эмоциональный шаг. Пипин встретил папу в Понтьоне 6 января 754 г. Стефан II попросил Пипина вмещаться и защитить от лангобардов Рим, как и вообще жителей Италии. Пипин выслушал папу и поклялся «вернуть Равеннскому экзархату и государству все, что было захвачено лангобардами».

Читая текст соглашения между ними, обращаешь внимание на известную двусмысленность того, что там написано. Как понимать положение о том, что захваченные лангобардами земли будут возвращены государству! Надо ли понимать под государством Византийскую империю или Рим, который являлся частью Византийской империи? То есть, проще говоря, вернуть надо императору или папе? К тому же Пипин войны совсем не хотел, поэтому он направил к Айстульфу посольство. Королю лангобардов, по-видимому, явно льстило, что к нему приехал уже третий проситель; он не только не принял никаких предложений со стороны Пипина и вообще отказался выслушать его посла, но настроил Карломана выступить против своего брата, для чего убедил того покинуть монастырь в Монте-Кассино, куда, как мы уже говорили, Карломан в свое время удалился, отойдя от дел. Однако, как только Карломан вступил в пределы Франкского королевства, он был тут же арестован и через некоторое время умер во Вьенне.

Подобной неуклюжей и откровенно топорной политикой король лангобардов испортил отношения с Пипином и настроил его против себя. Было очевидно, что он решил захватить сначала Рим, а потом и вообще всю Италию. Теперь перед Пипином стоял вопрос, кого поддержать: Айстульфа или папу? Пипин решил поставить короля лангобардов на место. Перед тем как выступить против него, Пипин собрал всю знать на совещание в Кверси-сюр-Оз. Там в присутствии самых знатных и влиятельных людей в королевстве он вручил папе 14 апреля 754 г. высочайшую грамоту, в которой были изложены все данные королем франков обещания. Три месяца спустя, перед тем как отправиться на войну, Пипин получил от папы повторное благословение на царствование; ранее его вступление на королевский трон было освящено Бонифацием. Причем папа не только торжественно освятил царственный венец, но под страхом отлучения от церкви запретил франкам передавать корону кому-либо другому, кроме членов семейства Пипинов; то есть провозгласил и благословил строгую наследственность правящей династии. Это означало, что был заключен союз между церковью и королевской династией Пипинов, можно сказать, наследственной монархией Пипинов. Для того чтобы еще более укрепить и повысить значимость этого события, папа возвел Пипина и его двоих сыновей в достоинство римских патрициев. Идя на этот шаг, папа, безусловно, присваивал себе права византийского императора, то есть узурпировал часть его властных полномочий… Статус патриция имел экзарх Равенны. Пипин, таким образом, становился наместником с особыми полномочиями и защитником Рима, причем фактическое звание экзарха Рима ему предоставлялось папой, а не императором. Судя по всему, папа сделал все это по собственной инициативе, не советуясь предварительно с Пипином, поскольку тот никогда присвоенным титулом так и не воспользовался, да и вообще, скорее всего, никогда его и не добивался.