Францишек Равита - На красном дворе

- Варяжко! Зачем? Ты виделась с ним?

- Нет, не виделась, я только встретила его на дворе. Он о чем-то советовался с королем и... Бог их знает... Слишком уж часто у них эти советы.

Она вздохнула и бросила взгляд на Люду.

- Видно, у них есть о чем советоваться, - отвечала молодая девушка.

Добромира снова вздохнула глубоко:

- Дай Бог, чтобы мне не пришлось оставить тебя.

Люда удивленно раскрыла глаза и прямо взглянула в лицо своей мамке.

- Зачем?.. Почему? Разве нам здесь скверно?

- Я не говорю, что нам скверно. Король любит тебя, добр к тебе... но...

- Да мне больше ничего и не надо, я ничего не хочу. Пусть только любит меня, а я буду верна ему всю жизнь.

Добромира покачала головой, как бы говоря: "Этого недостаточно".

Однако она прервала разговор. Ее мысли были заняты чем-то другим. Она думала, как лучше выразить свою мысль Люде.

Подумав немного, она с нарочитым равнодушием отозвалась:

- Ко мне присылала Ростислава, чтобы я пришла к ней, но зачем, не сказала.

При звуке этого имени Люда подняла голову.

- Ростислава? - переспросила она. - Ах! И она забыла нас, - прибавила Люда. - Но когда же ты пойдешь, мамушка?

- Хочу сегодня... приказала поспешить.

- Ну, так иди же скорее. Может, и впрямь что-нибудь важное...

Добромира ушла.

Прошел день и другой, а Люда все не могла дождаться ее возвращения.

"Странно, как долго. Неужели она еще не наговорилась со своими?" подумала девушка.

Ни Люда, ни Добромира не догадывались о причине, ради которой Ростислава прислала нарочного из Киева. Между тем Изяслав, желая довести свой замысел до конца, решился прибегнуть к помощи Ростиславы. Он знал о родстве их и дружбе и считал Ростиславу более всех способной переговорить с Добромирой, чтобы она уговорила Люду вернуться домой и выйти замуж за Вышату.

И Ростислава выполнила поручение князя. В продолжение двух дней она науськивала мамку, чтоб она согласилась с волей Изяслава.

Добромира слушала ее, рассуждала, обещала поговорить с Людой и обрисовать ей ее положение. Но, уйдя из Киева, она позабыла об этих обещаниях. Видно, осенний ветер навеял ей другие мысли.

"Пусть живет с тем, кого любит, - думала она по дороге. - От этого ее не убудет, а что Господь предназначил, то должно случиться... Что им за дело до нее, что они насильно хотят бросить ее в объятия Вышаты?"

Задавшись этим вопросом, она сама себе и ответила на него:

"Говорят, он любит ее, но она его не любит. Не все ли это одно, что прижать свое сердце к холодному граниту? Если бы она не любила короля дело другое. Но она его любит, так как же бросить любезного? Говорят, ляхи уйдут в свою землю и король бросит ее, как чужую. Ну, пусть бросает, из-за этого она не сделается хуже. Ее сердце останется таким же добрым, как и теперь. Молвят, у короля есть жена и дети и он вернется к ним. Пусть идет... тогда будет время подумать и о Вышате, а теперь все эти наговоры ни к чему не ведут... да и слова эти звучат как-то печально".

Вернувшись домой, Добромира не сказала ни слова, зачем призывала ее Ростислава. Но на вопрос Люды она нехотя ответила:

- Да боялась, чтобы ее не обокрали.

- Не обокрали? - холодно переспросила молодая девушка и, помолчав, несколько веселее прибавила: - Ну, что там слышно, в Киеве?

- Мало ли что говорят! Бают, мол, что ляхи скоро уйдут, - прибавила она с некоторой робостью.

Удивление и страх выразились на лице молодой девушки.

- Уйдут! Куда?

Руки Люды повисли плетьми. А Добромира уставила на нее свои неподвижные глаза.

- А он? - спросила Люда.

- Ну, видать, и он уйдет. Ляхи без него не могут уйти!

Обе женщины долго и молча смотрели друг на друга, Добромире стало не по себе, что она начала этот разговор и опечалила свое любимое детище. Но минуту назад ее сердце до того заныло, что она и сама не знала, как это у нее вырвалось.

Из-за сказанного мамкой у Люды возник сам собою вопрос: что же тогда я буду делать? И напрасно она искала на него ответа. До настоящей минуты она никогда не думала, что тот, кого ее сердце искренне полюбило, оставит ее навсегда.

Добромире стало жаль бедную Люду. Она подошла к ней и поцеловала в лоб.

- Успокойся, дитя мое, - сказала она. - Господь умнее нас. Завтра воскресенье, я пойду в церковь и помолюсь за тебя.

- Спасибо, мамушка, сходи; да, кстати, зайди к отцу Еремию и попроси его помолиться за меня.

В ту же минуту на дворе послышался шум, лязг оружия и топот лошадиных копыт. Люда выглянула в окошечко.

- Король приехал! - радостно воскликнула она.

Добромира покинула светелку Люды, которая осталась стоять перед окном в ожидании короля, громко отдававшего какие-то приказания.

- О! Как он красив, - шептала она про себя, - и как сильно я его люблю!

Болеслав только что возвратился с объезда обоза, расположенного на холмах за Красным двором. Еще отроки не успели отвести лошадей в конюшню, как привратник доложил, что какой-то старик желает видеть короля. Болеслав приказал привести его и, остановившись посередине двора, в ожидании смотрел в сторону ворот.

Это был Добрыня. Король узнал его. Он помнил, что говорил ему недавно этот колдун, но, владея собой, он только улыбнулся ему.

- Ты пришел как раз кстати, - весело сказал король. - Теперь у меня много свободного времени, и я охотно поболтаю с тобой...

- Мне нужно было поспешить к тебе, милостивый король... и я прибег...

- Спасибо... ты уж очень любезен, - отвечал король и, сделав знак отроку, приказал принести ковш меду.

Оба вошли под навес рундука. Болеслав шел впереди, за ним следовал Добрыня, а за ним - свита короля, отроки и слуги.

Присутствовавшие с любопытством смотрели на Добрыню, прислушиваясь к каждому его слову. Поляки знали, что Добрыня колдун и что на матушке-Руси происходит много любопытных вещей. Неудивительно, что все были заинтересованы этой личностью.

В свою очередь и Добрыня оглядывал поляков с любопытством.

- Господи! Сколько богатства, сколько славы! - воскликнул он, качая головой. - А между тем я хорошо знаю, милостивый король, что ты несчастлив.

Болеслав улыбнулся.

- Посмотри на меня хорошенько, - отозвался король, - может, ты скажешь мне что-нибудь и повеселее?

Добрыня внимательно посмотрел на короля.

- Нужно ли, милостивый король, знать всем вокруг то, что я хочу тебе сказать? - спросил он. - Удали слуг и дружину: им не надо знать всего.

Большая часть слуг и свиты действительно удалилась, остались только Болеслав и его приближенные.

Добрыня притворился задумчивым, затем поднял глаза и, остановив их на короле, долго и внимательно всматривался в его лицо.

- Ах, милостивый король, не много мне остается тебе сказать, да и то, думаю, не лучше ли помолчать...

Болеслав нахмурил брови.

- Говори, - решительно потребовал он, - ты ведь обещал сказать мне всю правду.