Лев Черепнин - Образование Русского централизованного государства в XIV–XV вв. Очерки социально-экономической и политической истории Руси

Более отчетливые сведения о составе городского населения дают летописные известия 70-х годов XV в. Когда Иван III в 1472 г. возвратился из новгородского похода в Москву, его, судя по летописи, встретили наряду с князьями, боярами, детьми боярскими также « гости и купци, лучшие люди» [1475] ПСРЛ, т. XVIII, стр. 235; т. XXIII, стр. 192. . Из приведенного текста видно: 1) что во второй половине XV в. « гости » принадлежали к числу « лучших людей », т. е. к привилегированной части общества; 2) что, кроме « гостей », в привилегированном положении находились и некоторые другие представители купечества.

Не отличается устойчивостью употребление термина « гость » и в договорных междукняжеских грамотах. В ряде случаев этот термин выступает, как и в летописях, со значением иноземный купец, приезжающий в русские земли, и русский купец, выезжающий для торговли за границу. Таково словоупотребление, которое мы находим в договорах между Москвой и Литвой или между Тверью и Литвой («а людем нашим, гостем , гостити межи нас путь чист, без рубежа и без пакости» [1476] ДДГ, стр. 63, № 23; стр. 162, № 53; стр. 164, № 54; стр. 331, № 83. ). « Гостями » именуются в договорных княжеских грамотах и купцы, переезжающие с торговыми целями из одного княжества в другое, например из Московского в Тверское или из Тверского в Московское («а меж нас людем нашим и гостем путь чист без рубежа» [1477] Там же, стр. 42, № 15; стр. 188, 191, № 59; стр. 204, 206, № 63; стр. 298, 300, № 79. ), из Московского в Суздальское и наоборот («а гостем , нашим всего нашего великого княженья гостити и торговати в твоей вотчине, в твоей державе, доброволно, без зацепок и без пакости» [1478] Там же, стр. 157, 159, № 52. ). В духовной Ивана III 1504 г. упоминаются « гости » «иноземцы… и из Московские земли, и из… уделов» [1479] Там же, стр. 361, № 89. .

Но в некоторых грамотах слово « гость » применительно к иноземным или иногородним купцам заменяется словом « торговец » («а межи нас послом литовским, и нашим, и смоленьским, и торговцем путь чист»), а иногда термины « гость » и « торговец » фигурируют рядом, обозначая, по-видимому, разные категории купечества («а гостем и торговцем … дати ти путь чист без рубежа…») [1480] ДДГ, стр. 22, № 6; стр. 27–28, № 9. .

Нечеткость терминологии всегда отражает нечеткость самих понятий. Очевидно, на протяжении XIV–XV вв. лишь происходил процесс выделения «гостей» в особую (экономически и политически) группу купечества. Но процесс этот, безусловно, шел. «Гости» выделялись своим богатством, своим политическим весом из рядовой массы горожан. По-видимому, значительная часть «гостей» вела торговлю с Югом («гости-сурожане») [1481] В. Е. Сыроечковский , Гости-сурожане, стр. 37. . При этом, однако, надо сказать, что последний термин употребляют только летописи. Официальные документы знают лишь «гостей» (не уточняя их специализации).

Рядом с « гостями », но несколько ниже их, документы ставят « суконников ». Так, в договоре Василия II с князем галицким Василием Юрьевичем 1439 г. «гости» и «суконники» выделяются как особые разряды горожан: «а которые гости и суконники вскоромолили на меня, на великого князя… [1482] ДДГ, стр. 102, 104, № 36. » Летописи также отличают « суконников » от простых купцов («сурожане, суконницы и купцы…») [1483] ПСРЛ, т. XI, стр. 54.

Особый интерес для понимания положения «гостей» и «суконников» представляет статья, имеющаяся в договорной грамоте 1389 г. Дмитрия Донского и князя серпуховского и боровского Владимира Андреевича: «А гости, и суконьников, и городьскых людии блюсти ны с одиного, а в службу их не приимати». Статья эта повторяется в договоре Ивана III с удельным князем Андреем Васильевичем угличским 1472 г.: «А гостей и суконников и городцкых людей блюсти нам с одного, а в службу их не примати» [1484] ДДГ, стр. 32, № 11; стр. 216, № 66. .

Приведенное условие по-разному толковалось исследователями. В буржуазной литературе были высказаны два различных его понимания. С. М. Соловьев считал, что речь здесь идет об обязательстве князей не принимать крупных купцов и других горожан в число своих дружинников [1485] С. М. Соловьев , История России с древнейших времен, кн. II, стр. 1202. . По мнению А. П. Пригары и М. А. Дьяконова, рассматриваемые договоры под службой имели в виду повинности гостей и прочих горожан по финансовым делам (их участие в сборе таможенных пошлин и т. д.) [1486] А. П. Пригара , Опыт истории состояния городовых обывателей при Петре Великом («Журнал Министерства народного просвещения», 1867, IX, стр. 694); М. А. Дьяконов , Очерки общественного и государственного строя древней Руси, изд. 4, 1926, стр. 236–237. .

Из советских историков точку зрения С. М. Соловьева развил В. Е. Сыроечковский [1487] В. Е. Сыроечковский , Гости-сурожане, стр. 30–35. . М. Н. Тихомиров понимает под термином «служба» вассальную зависимость. «Как всякий свободный человек, — пишет М. Н. Тихомиров, — горожанин мог «приказаться в службу» к одному из князей-совладельцев Москвы со всеми вытекающими отсюда последствиями. В понятие же «службы» входили различные обязанности «слуги» вассала, в том числе обязанность выступать с господином в поход против неприятелей. Поступая в «службу» к кому-либо из князей — совладельцев, городской человек нарушал права остальных, так как он переходил под власть дворского того или иного князя и тем самым нарушал корпоративные привилегии сурожан и суконников» [1488] М. Н. Тихомиров , Древняя Москва, стр. 115–117; его же , Средневековая Москва в XIV–XV веках, стр. 156–161. . Таким образом, М. Н. Тихомиров считает, что обязательство князей не принимать к себе на службу «гостей», «суконников» и других горожан свидетельствует об охране князьми прав городских корпораций. А. М. Сахаров в целом разделяет взгляд на разбираемое условие князей о «гостях», «суконниках» и простых горожанах, высказанный С. М. Соловьевым и В. Е. Сыроечковским. Полемизируя с М. Н. Тихомировым, А. М. Сахаров указывает, что рассматриваемая статья грамоты 1389 г. не может быть бесспорным доказательством наличия корпоративных привилегий купцов. Автор считает, что «перед нами очевидно не правило, а исключение, вызванное какими-то особыми обстоятельствами». По мнению автора, тенденция «гостей к отказу от торговли и переходу в разряд феодальных слуг» указывает «на незрелость социального развития купечества того времени»; оно «далеко еще не оформилось в особое сословие и легко переходило как в ряды феодальной аристократии, о чем говорилось выше, так и в ряды феодальных слуг» [1489] А. М. Сахаров , Города Северо-Восточной Руси XIV–XV в., стр. 166. .