Лев Черепнин - Образование Русского централизованного государства в XIV–XV вв. Очерки социально-экономической и политической истории Руси

К концу жизни Василия II в пределах Московского княжества оставался лишь один удел — Верейско-Белозерский, в котором правил князь Михаил Андреевич, покорный великому князю московскому. После смерти Василия II его сын и преемник Иван III заключил с Михаилом Андреевичем подряд один за другим два договора [2381] ДДГ, стр. 207–214, № 64–65. . По первому договору Иван III утвердил за Михаилом Андреевичем его «вотчину» — Верею и Белоозеро — и дополнительно к этим владениям передал ему Вышгород. По второму докончанию число удельных владений верейско-белозерского князя было сокращено: Вышгорода великий князь его лишил.

По разделу территории Русского государства, произведенному Василием II перед смертью между его сыновьями, образовались новые уделы князей: Юрия Васильевича (Дмитров, Можайск, Медынь, Серпухов и пр.); Андрея Большого Васильевича (Углич, Бежецкий Верх, Звенигород и пр.); Бориса Васильевича (Ржева, Волоколамск, Руза и пр.); Андрея Меньшого (Вологда с Кубеной и Заозерьем и пр.) [2382] ДДГ, стр. 193–199, № 61. . Снова завязывается борьба великокняжеской власти с удельно-княжескими притязаниями, но ее разгар приходится на 70–80-е годы XV в.

Помимо перестройки удельной системы внутри Московского княжества, великокняжеская власть стремилась к подчинению себе тех княжеств, которые еще сохраняли самостоятельность. В значительной мере великокняжеской власти удалось это в отношении Рязанского княжества. В 1456 г. умер великий рязанский князь Иван Федорович. Летописи говорят, что перед смертью он «княжение… свое рязанское и сына своего Василия приказал» великому князю Василию II. Эта формула, очевидно, означала, что Рязанское княжество по существу переходило на положение, близкое к тому, в котором находились московские уделы. Иван III взял восьмилетнего рязанского князя и его сестру в Москву, а в рязанские города и волости послал своих наместников [2383] ПСРЛ, т. VI, стр. 181; т. VIII, стр. 147; т. XII, стр. 111–112; т. XVIII, стр. 212; т. XX, стр. 263; т. XXIII, стр. 155. . Московские наместники управляли Рязанским княжеством в течение восьми лет. А в 1464 г., по свидетельству летописей, московский великий князь Иван III отправил подросшего рязанского князя Василия Ивановича «на Рязань на его отчину, на великое княжение». Василий Иванович рязанский женился на сестре Ивана III — Анне [2384] ПСРЛ, т. VIII, стр. 150; т. V, стр. 274; т. VI, стр. 185–186; т. XII, стр. 116; т. XVIII, стр. 216; т. XX, стр. 277; т. XXIII, стр. 158; т. XXIV, стр. 185; т. XXV, стр. 278. .

К сожалению, летописные известия о рязанских событиях за 50–60-е годы XV в. слишком скупы, чтобы на их основании делать выводы о том, как происходил в это время процесс включения Рязанского княжества в состав единого формирующегося Русского централизованного государства. Неизвестно, сопровождался ли указанный процесс какими-либо социальными движениями в рязанских городах и селах. Нет сведений о том, как реагировали представители разных слоев рязанского общества на приезд московских наместников. Может быть, восстановление в Рязани в 1464 г., после того как в течение 8 лет там правили наместники московских князей, местного князя-вотчича было уступкой со стороны московской великокняжеской власти рязанскому боярству или даже более широким кругам местных феодалов. Во всяком случае было бы поспешно и неосторожно на основании молчания источников заключать, что присоединение Рязанского княжества к Московскому происходило мирно и безболезненно.

Не лишено интереса, по-моему, одно наблюдение. Русские княжества и республики утрачивают свою независимость в определенной последовательности: княжества Суздальско-Нижегородское и Рязанское раньше Тверского и северо-западных республик (Новгородской и Псковской). Вероятно, это объясняется тем, что Суздальско-Нижегородское и Рязанское княжества лежали в непосредственной зоне татаро-монгольской опасности, для борьбы с которой требовалась концентрация политических сил. Такая концентрация была нужна также и в целях обеспечения для Руси возможности вести торговлю с Востоком и Югом.

Тверское княжество в 50–60-х годах XV в. сохраняло независимость. Около 1456 г. между великим князем московским Василием II и великим князем тверским Борисом Александровичем было оформлено соглашение о совместных действиях в области внешней политики: «А быти нам, брате, на татар, и на ляхи, и на литву, и на немци и заодин, и на всякого нашего недруга». В числе «недругов» указаны Иван Андреевич можайский и сын Шемяки Иван Дмитриевич. В то же время ни Василий II, ни Борис Александрович не порвали своих соглашений с Казимиром IV, заключенных в 1449 г. Перекрестными договорами друг с другом и с Литвой Московское и Тверское княжества стремились добиться политического равновесия. Борис Александрович обеспечил себе по договору 1456 г. также право самостоятельных сношений с Ордой: «А к Орде ти, брате, и ко царю путь чист, и твоим детем, и внучятом, и твоим людем» [2385] ДДГ, стр. 186–192, № 59; Л. В. Черепнин , указ. соч., ч. 1, стр. 154–155. . Условия московско-тверского договора 1456 г. были повторены почти без изменений в докончании, заключенном в 1462–1464 гг. между Иваном III и великим князем тверским Михаилом Борисовичем [2386] Там же, стр. 201–207, № 63. .

С середины XV в. московское правительство повело довольно решительное наступление на Новгородскую землю. В 1456 г. состоялся большой поход московских войск на Новгород. Во многих летописях (Софийских первой и второй, Новгородской четвертой, Тверской, Львовской) об этом походе рассказано очень коротко. Василий II во главе московских вооруженных сил остановился в местечке Яжелбицах, в 150 верстах от Новгорода. В то же время рать под предводительством великокняжеских воевод Ивана Васильевича Стриги-Оболенского с братьями и Федора Васильевича Басенка (по данным списка Дубровского, также Ивана Ильина и Михаила Иевлевича Морозова, а по данным летописи Авраамки, Семена Карамышева) действовала под Русою, где одержала победу над новгородским войском. После того как новгородцы потерпели поражение, из Новгорода к Василию II явилась с «челобитьем» о мире депутация во главе с архиепископом и посадниками. Мир был заключен на условии уплаты Новгородом великому князю контрибуции, сумму которой разные летописи определяют в пределах от 9 до 10 тысяч рублей [2387] ПСРЛ, т. IV, ч. 1, вып. 2, стр. 455, 464, 491; т. V, стр. 271, 272; т. VI, стр. 181; т. XV, стр. 495–496; т. XX, стр. 263. .

Весьма лаконичен рассказ о походе 1456 г., содержащийся в Ермолинской летописи. В этом рассказе представляет интерес оценка похода, которая дается летописцем с позиций, благожелательных к московской великокняжеской власти и враждебных к Новгороду. В летописи говорится, что московские «удалый воевода новогородцев смердов били, а иных поимали и к великому князю привели и посадника их лучшаго Михаила Тучю» [2388] ПСРЛ, т. XXIII, стр. 155. . Слово «смерд», очевидно, употреблено здесь не в прямом его значении (крестьянин), а в качестве презрительной клички, которой летописец называет новгородцев, не желающих подчиняться московской великокняжеской власти.