Лев Черепнин - Образование Русского централизованного государства в XIV–XV вв. Очерки социально-экономической и политической истории Руси

Подробно события 1456 г. описаны в летописях Симеоновской, Воскресенской, Никоновской (дающих их официальную трактовку, отвечающую интересам московского правительства) и в летописи Авраамки (оценивающей те же события с позиций, враждебных великокняжеской власти).

Официальные летописные своды объясняют поход Ивана III против Новгорода желанием наказать новгородцев «за неисправление». Очевидно, имеется в виду связь новгородского боярства с Дмитрием Шемякой. Местом сбора московских ратных сил был назначен Волоколамск, куда к Ивану III явились его братья, удельные князья, «и вси князи и воеводы его со множеством воиньства». По сведениям летописи Авраамки, в походе на Новгород принял участие и полк служилых татар во главе с царевичем Мамотяком.

Симеоновская и другие летописи указывают, что в Волоколамск к Василию II явился новгородский посадник Василий Степанов «с челобитием, чтобы князь великии пожаловал, на Новъгород не шел и гнев свои отложил» [2389] ПСРЛ, т. XVIII, стр. 210. . Но челобитье это великим князем принято не было.

На Русу Василий II отправил «изгонную рать», численность которой летопись Авраамки определяет в 5 тысяч человек. Заняв Русу, московская рать начала грабить население. Об этом говорят летописные своды, и антимосковские, и промосковские по своей идеологии. По словам летописи Авраамки, московские воины в Русе «много зла учиниша, сребра, и злата, и порт, и всякого товара много пограбиша, а рушан почаша имати и бити и животов у них сочити» [2390] ПСРЛ, т. XVI, стр. 194. . Эти сведения находят подтверждение и в Симеоновской и сходных с ней летописях. Только в них подчеркивается, что грабежи совершались без ведома великого князя.

О событиях в Русе стало известно в Новгороде. Как рассказывает летопись Авраамки, оттуда выступили в Русу «не в мнози силе бояре», житьи люди, «молодых людей немного». Во главе новгородских вооруженных сил стояли князь Василий Васильевич Шуйский, посадник Иван Лукинич Щока, тысяцкий Василий Пантелеевич, боярин Есиф Васильевич Носов. Несколько позднее вышел в поход князь Александр Васильевич Чарторыйский со «своим двором». В. В. Шуйский «и бояре новгородчкыи, котореи с ним выехаша», переночевав в урочище Взвад у устья реки Ловати, сразу направились к Русе, а А. В. Чарторыйский со своей «силою» задержался в местечке Липне.

Когда новгородское войско под предводительством В. В. Шуйского подошло к Русе, по летописи Авраамки, навстречу ему вышли московские воины с татарами. У церкви Ильи святого, «на огородах», начался бой, во время которого пало 50 человек москвичей. Остальные скрылись в городе. Новгородцы кинулись за ними. На улицах и дворах города продолжалось сражение, во время которого новгородцы не заметили, как «ис поля» к городу подошел свежий московский полк. Татары стали стрелять в коней, на которых сражались новгородские всадники. Новгородцы были окружены со всех сторон противником. Были убиты Е. В. Носов, сын посадника Афанасий Богданович и др. Тысяцкий Василий Александрович Казимир был сбит с коня и бежал. Убежал в Новгород и В. В. Шуйский. Обратились в бегство новгородские дворяне, «кои куды поспел, а иных уязвиша оружьи». Посадник Михаил Туча, бояре Труфан, Никита Фаустов попали в плен и их отвели к великому князю.

А. В. Чарторыйский со своим «двором», узнав о поражении новгородцев под Русой, повернул к Новгороду [2391] ПСРЛ, т. XVI, стр. 194–195. .

Несколько иначе описывают сражение под Русой Симеоновская и близкие к ней летописи (Воскресенская, Никоновская). Согласно данным этих летописей, значительная часть московских вооруженных сил, ограбив Русу, ушла из города до прихода туда новгородцев. Там осталось всего человек 200 воинов («…сами главами своими воеводы, и дети боярскые с малыми людми, без коих нелзе быти им…»). В это время к Русе подошла новгородская рать «велми велика» (численностью до 5 тысяч человек). Московские воеводы, несмотря на малочисленность своих вооруженных сил, решили сражаться, боясь, что если они уклонятся от битвы, то им придется отвечать перед великим князем за то, что они отпустили от себя с награбленным имуществом основную воинскую массу. Начался бой. Московские воины стали пускать стрелы в коней, на которых сражались новгородские всадники. Раненые лошади, «яко възбеснеша», стали метаться и сбивать с себя седоков. Новгородцы, «не знающе того боя», вели себя как омертвелые, не могли пользоваться копьями, не поднимали их кверху, «якоже есть обычаи ратным», а опускали книзу, падали под туши своих лошадей [2392] ПСРЛ, т. XVIII, стр. 210–211. .

Сравнивая различные летописные версии, можно прийти к одному бесспорному выводу: во время сражения под Русой обнаружилось преимущество воинского искусства московских вооруженных сил перед новгородскими. Новгородцы не владели в такой мере ратным делом, как московские воины.

В Новгороде, куда прибежали разбитые под Русой ратники, было собрано вече. Симеоновская летопись так описывает вечевое собрание: «По обычаю своему начаша звонити в вечный колокол, и снидеся весь град на вече то, посадникы, и тысячскые, и прочие вси людие, и не умеюще что млъвити, но смутишася и въсколебашася, яко пьяны, ин иная глаголаше» [2393] Там же, стр. 211. . Летописный текст дает право на два вывода. Во-первых, ясно, что вече было многолюдным и пестрым по своему социальному составу. В нем слышался голос не только представителей господствующего класса, но и народных масс. Во-вторых, видно, что население находилось в состоянии растерянности. Делались разные предложения. Хотя Симеоновская, Воскресенская, Никоновская летописи и говорят, что на вече было единодушно принято решение отправить к Василию II архиепископа Евфимия с просьбой о «помиловании» Новгорода, в действительности часть новгородцев, по-видимому, держалась точки зрения о том, что надо продолжать войну. Поэтому (как видно из летописи Авраамки и псковских летописей) вечевое решение было двойственное: с одной стороны, послали подвойского (пристава) к Василию II просить «опаса» для новгородских послов, а с другой стороны, второй подвойский поехал в Псков за военной помощью против Василия II [2394] ПСРЛ, т. XVI, стр. 195; «Псковские летописи», вып. 1, стр. 53; вып. 2, стр. 49, 141–142. . Трудно, за неимением прямых данных, сказать, как разделились на вече голоса по социальному признаку: каковы были требования народных масс и каковы — господствующего класса, и было ли вообще в то время четкое размежевание классовых сил. Есть одно (и то слишком случайное) указание летописи Авраамки, что пострадали под Русой и бежали в Новгород главным образом «молодые люди», которые, возможно, и были против продолжения войны [2395] ПСРЛ, т. XVI, стр. 194–196; т. VIII, стр. 145–147; т. XII, стр. 110–111; т. XVIII, стр. 210–211. .