Иосиф Бентковский - Жилище и пища калмыков Большедербетского улуса

Калмык, вдвоем с женою, менее чем в час поставит кибитку, а если ему пособят взрослые дети, то поставит и скорее. Но вообще спешная работа не в характере калмыка.

Все вообще калмыки ставят кибитки дверьми на юг. На вопрос, почему они так делают, большинство ответит: «Наш закон такой», — это единственный ответ на все делаемые им вопросы относительно веры, обычаев, привычек. Но люди знающие объяснят, что в Тибете, на юге, в буддийском монастыре [5] Буддийское духовенство не женатое, и потому место его пребывания можно назвать монастырем, тем более что живущие в нем совместно, хотя и в отдельных кибитках, имеют общую трапезу, а по особому уставу собираются на моления. Имущество у них тоже общее, за исключением одежды и разного хлама, находящегося в кибитке. Яласс живет Далай-Лама (первосвященник), к которому, из безграничного почитания, очи всех буддистов должны быть постоянно обращены. А как в кибитке отворенная дверь заменяет окно, то калмыки, даже не думая о Далай-Ламе, а только смотря на юг, выполняют уже этим свою религиозную обязанность. Эти знающие, конечно, и не догадываются, что те их единоверцы, которые в отношении Яласса живут южнее, будут созерцать главу своей религии в стороне, противуположной месту его пребывания!

До сих пор мы говорили о постановке одиночной кибитки; теперь скажем несколько слов о расположении их группами, что называется хотон.

Отец с женатыми сыновьями никогда не живет в одной кибитке, как бы беден он ни был. Каждый женатый сын имеет отдельную кибитку, в которую он первый раз входит в день свадьбы. Отец взрослой дочери тоже старается дать ей особую кибитку, в которой она до замужества живет с подрастающими сестрами, если их имеет, или с теми своими подругами, которые беднее ее. Сыновья-подростки и холостяки, находясь всегда в отлучке при пастьбе скота, не очень нуждаются в особом помещении и даже зимою укроются где-нибудь и как попало; зато вся семья, как бы велика ни была, довольствуется пищею от общего котла, который всегда бывает в родительской кибитке. Таким обычаем поддерживается в семье безусловное повиновение и полное уважение к отцу — главе семейства, а с тем вместе и чистота нравов; в последнем отношении следует калмыкам отдать справедливость — они стоят выше многих других более их цивилизованных кочевых народов. Холостые сыновья богатых калмыков, которые, разумеется, сами не выпасывают скота, а только наблюдают за хозяйством, тоже имеют отдельную кибитку, называемую «хош» в отличие от кибиток семейных [6] Не от этого ли слова (хош) происходит запорожское Кош? .

Родительская кибитка называется калмыками «большая кибитка», то есть старшая, в знак уважения к родителям, как старшим в семействе. Она ставится всегда посредине хотона, а от нее уже, в обе стороны, полукружием, ставятся кибитки остальной семьи, наблюдая порядок старшинства по рождению и родству, так как и дальние обедневшие калмыки не отделяются от своего родственного хотона. Позади первой линии становится второй ряд кибиток, принадлежащих беднякам или вообще прислуге.

Словом, в расстановке кибиток строго соблюдается родовой порядок, от которого ни в коем случае не отступают.

Объяснив устройство и постановку кибиток как отдельно, так и по хотонному расположению, остается теперь войти в жилище калмыка, чтобы осмотреть его домашнюю утварь, прежде чем ознакомимся с его пищею и способом ее приготовления.

Прежде всего при входе в кибитку поражает весьма неприятный сильный дымный запах прокопченных войлоков, в особенности во время дождя; этот тяжелый запах происходит столько же от испарения шуб, собак и разных съестных припасов. Понятно, что люди богатые живут чище и опрятнее, насколько позволяют соблюдать эти условия материальные средства и их вечно кочевая жизнь. Эти немногочисленные, впрочем, избранники имеют особые кибитки для прислуги и для приготовления пищи.

Чтобы войти в кибитку, нужно приловчиться особенным образом: необходимо, перешагнув через высокий порог правою ногою, левой не трогаться с места, а, нагнув голову, просунуть ее сначала в кибитку и тогда уже войти.

Первый предмет, бросающийся в глаза по входе в кибитку, — это большой поставленный посредине круглый о трех ножках таган «тулга», а под ним — горящий или только дымящийся (смотря по надобности) кизяк.

Кизяк — это топливо, приготовляемое из помета домашних животных: лошадей, скота и овец. Мы говорим «приготовляемое» потому, что калмыки действительно делают кизяк круглыми, в четверть величиною, лепешками, которые высушивают на солнце, складывают в пирамиды, тщательно обмазывают и таким образом заготовляют запас топлива на зиму. Овечий кизяк — самый лучший; он предпочитается всякому иному топливу, потому что при ярком пламени дает больше жару, дольше сохраняет огонь, а следовательно, и теплоту. Дрова на топливо не употребляются, по недостатку таковых; бурьяном обходятся только в крайней нужде, а солому никогда не жгут. С раннего утра и до поздней ночи, даже среди самого жаркого лета, не говоря о зиме, всегда найдется в кибитке жар, нужный для раскуривания трубки. Известно, что у калмыков трубку курят все, от мала до велика, несмотря на пол и возраст.

После тагана необходимую и главную принадлежность кухни составляют особого рода о трех ушках чугунные котлы. Таких котлов, по меньшей мере, должно быть три: один для варения калмыцкого чая, другой для варения мясной пищи, а третий для перегонки молока в спиртуозный напиток, называемый «арке». Нужда, однако ж, заставляет весьма часто обходиться двумя котлами, а иногда и одним.

За котлами следует весьма оригинального вида кожаная посуда, для шитья которой вместо ниток служат конские жилы. Нет сомнения, что как выделка, так и употребление кожаной посуды современны началу человеческого рода и по крайней мере очень древни. Для жизни вечно кочевой, проводимой почти на открытом воздухе, при разных температурах, от 30° жары до 30° холода, едва ли можно было придумать что-нибудь удобнее кожаной посуды, употребляемой поныне нашими номадами. Она легка, не ломка, не рассыхается и прочна; нехороша только тем, что ее нельзя мыть и держать в чистоте. Но чистота, одно из необходимых условий нашей жизни, для калмыка дело совершенно лишнее. Будем, однако ж, справедливы и не обвиним его в этом случае, вспомнив при этом и военно-походную жизнь со всеми ее подчас неудобствами и недостатками, когда часто бывает не до комфорта и чистоты и когда удовлетворение жажды и голода составляет единственную главную потребность.

Кожаная посуда у калмыков подразделяется, согласно ее назначению, на три сорта, а именно: на посуду, употребляемую для приготовления напитка аркэ; на служащую для хранения вообще напитков; наконец, на ту, которая служит для ношения воды.