Николай Николаев - ТАСС уполномочен… промолчать

– Трагедия произошла на моей вахте, – вспоминал бывший моторист теплохода «Старый большевик» А.Н. Шляпников. – Я находился на верхних решетках машинной шахты, когда услышал возбужденный голос. На минуту выскочил на палубу и увидел страшную картину. Столб пламени, словно из газовой скважины, вознесся над носовым трюмом «Генерала Ватутина». Около мили разделяло нас от горящего парохода, но все мы ощутили исходящее от него тепло. С кормы на лед спускались по штормтрапу люди, некоторые прыгали. Они бежали в поисках спасения к пароходу «Выборг», стоящему во льдах. Не имея возможности долго задерживаться наверху, я спустился в машинное отделение, и здесь глухой необычайной силы взрыв, словно пушинку, подбросил меня и ударил о верхние решетки. Очнулся я не сразу. С болью в голове и во всем теле с большим трудом я вылез из отсека льял [4] , заполненных холодной водой. Металлический настил был сорван со своего штатного места и представлял груду металла. Удивился, как же меня не прибило тяжелыми плитами? Дизель-генератор не работал, аварийное освещение вышло из строя. На ощупь добрался до генератора и запустил его в работу – появился свет. О степени взрыва можно было судить по лопнувшим крышкам подшипников гребного вала. Многие члены экипажа были сброшены взрывной волной с судна и в буквальном смысле плавали над причалом, так как уровень воды поднялся на три-четыре метра. Еще до взрыва наша команда совместно с моряками теплохода «Ким» спустила шлюпку и решила пойти на помощь «Генералу Ватутину». Но успели только отойти от борта, взрывом шлюпку разбило, а людей разбросало в разные стороны. К счастью, из команды никто не погиб, хотя часть экипажа пришлось госпитализировать.

– Первый небольшой взрыв застал меня в каюте, – вспоминала бывшая бухгалтер парохода «Минск» В.С. Шмелева. – Взглянула в иллюминатор и увидела, что на пароходе «Генерал Ватутин» полыхает пламя. Тут кто-то с палубы крикнул: «Всем покинуть пароход». Быстро оделась и выбежала на палубу и вместе с остальными членами экипажа пошла к зданию управления порта. По пути мы встретили капитана и старпома, они возвращались из города. Капитан заставил всех нас вернуться на судно. Не успели подняться на палубу, как раздались дуплетом, один за другим, два мощных взрыва. Это вслед за «Генералом Ватутиным» взорвался и пароход «Выборг». Когда я пришла в себя, вокруг было темно, как ночью, лежала на палубе около трюма. Пыталась встать, но меня прижало к металлу. В это время многотонная волна, словно цунами, обрушилась на причал и палубу судна. Спадая, она смывала все на своем пути. Мне удалось крепко схватиться за что-то металлическое и встать на ноги. Поднялись и остальные моряки. Спустились на причал и побежали к тому месту, где должно было стоять здание управления порта, но там ничего не осталось, все было разрушено и уничтожено. В сорокаградусный мороз в разорванной одежде, мокрые и до костей продрогшие, мы остановились среди этих руин, не зная, что делать дальше. Не обошлось и без жертв. Погиб старший помощник А. Козырев. В шоковом состоянии увезли в больницу уборщицу Инну (фамилию не помню). Спустя несколько дней она скончалась. Капитан сломал ногу и его вместе с раненым третьим помощником отправили во Владивосток. Да и сам пароход «Минск» получил значительные повреждения. Весь этот кошмар еще долго мучил меня во сне. Было жутко и страшно.

Журналист М. Избенко среди архивных документов обнаружил справку о жертвах нагаевской катастрофы. При взрыве «Генерала Ватутина» и «Выборга» погибло более шестидесяти моряков. Экипаж первого судна погиб полностью, на втором, кроме капитана П.М. Плотникова, не досчитались еще 12 молодых людей. Среди погибших двое были с парохода «Минск», один с «Кима», двое с «Совнефти», двое с «Советской Латвии». Более двадцати моряков получили ранения и травмы различной степени тяжести. А сколько погибло заключенных на причалах или под развалинами зданий порта?! На этот вопрос ответа нет.

Так по какой причине загорелась взрывчатка на пароходе «Генерал Ватутин» и произошел взрыв? По этому поводу долгое время ходили разные слухи и кривотолки. Но до сих пор достоверных данных никто не знает, как и никто не может утверждать, что взрыв произошел в результате диверсии или из-за нарушения правил морской перевозки взрывоопасных грузов. Акта государственной комиссии или других документов у автора нет. Тем не менее бытует достаточно правдоподобная версия. Суть ее изложил А. Фатьянов в статье «Людская память требует» (газета «Дальневосточный моряк» за 12 мая 1993 года): «Вполне возможно, что судно и люди стали жертвами чьей-то злой воли. Это не исключено. Было бы, пожалуй, правомерно считать, что жуткое происшествие в Нагаевском порту является не чем иным, как тяжелым отголоском только что минувшей страшной войны. Дело в том, что во всех дальневосточных портах грузовые операции выполняли тогда в основном зэки, а Нагаево было по сути главной базой ГУЛАГа. Контингент же лагерей в то время состоял в большинстве своем из недавних советских военнопленных, освобожденных в ходе быстрого продвижения наших войск на запад по всему фронту. Сталинско-бериевская команда без всякого разбора объявила их изменниками Родины, врагами народа и тут же отправляла несчастных теперь уже за отечественную колючую проволоку.

Естественно, что эти заключенные были крайне озлоблены на такую явную несправедливость, проявленную к ним со стороны советских властей. Как известно, среди заключенных находилось много солдат и офицеров, которые, получив на фронте в боевых сражениях знания и хороший опыт в применении взрывчатых веществ, могли запросто изготовить и использовать в своих черных замыслах в порядке мести адское устройство смерти…»

Журналист Михаил Избенко, который плавал на пароходе «Генерал Ватутин» практикантом в машинном отделении и перед отходом судна с грузом взрывчатки из порта Ванино в Магадан в начале декабря 1947 года списался для продолжения учебы, в своей повести «Навстречу гибели» (газета «Дальневосточный моряк», 20 января 1993 года) без обиняков рассказывал: «После взрыва в Нагаево зэки в Ванинском порту бахвалились перед моряками, что, мол, это мы отправили с «Генералом Ватутиным» свой подарочек колымским чекистам к их празднику 20 декабря. «Мы хотели вообще всю Колыму взорвать», – говаривали они. Ясно, что это была черная месть».

В ночь с 5 на 6 октября 1948 года землетрясение буквально стерло с лица земли столицу Туркмении Ашхабад и множество окрестных селений. По последствиям – это крупнейшее на территории СССР стихийное бедствие, намного превзошедшее катастрофу в Спитаке 1988 года. Знаменитый боевой генерал И.Е. Петров, командующий Туркестанским военным округом, которому в 1948 году пришлось ликвидировать последствия катастрофы и который потерял там сына, говорил: «Такие разрушения городу могли бы причинить пятьсот бомбардировщиков, круглосуточно бомбящих Ашхабад в течение полугода».

Читать дальше