Теодор Моммзен - Моммзен Т. История Рима.

Даже триумф, последовавший за битвой при Мунде, о которой будет рассказано далее, касался только лузитанов, в большом числе служивших в побежденном войске.

Желающие сравнить стесненное положение писателей в старину и в новое время могут использовать для этого письмо Цецины ( Cicero , Ad fam., 6. 7).

Когда эти строки были написаны, в 1857 г., нельзя еще было предвидеть, как скоро благодаря самой страшной борьбе и самой славной победе, когда-либо занесенной в летописи человечества, оно будет избавлено от этого тяжкого испытания и ему навсегда будет обеспечена безусловная, самоопределяющаяся свобода, надолго ограничить которую не в силах будет никакой местный цезаризм.

26 января 710 г. [44 г.] Цезарь называется еще dictator IIII, т. е., диктатор в четвертый раз (на триумфальной таблице); 15 февраля того же года он уже был dictator perpetuus, т. е. пожизненный диктатор (Cicero, Philipp., 2, 34, 87) (ср. Mommsen , Römisches Staatsrecht, Bd. 2, 3 Aufl., S. 716).

При подыскании формулы для диктатуры, по-видимому, было ясно указано на «исправление нравов»; но соответствующей должности Цезарь никогда не занимал (см. Mommsen , Römisches Staatsrecht, Bd. 2, 3 Aufl., S. 705).

Цезарь всегда носит наименование imperator без цифры, обозначающей повторение, и притом всегда на первом месте после имени (ст. Mommsen , Römisches Staatsrecht, Bd. 2, 3 Aufl., S. 767, Anm. 1).

Во времена республики титул императора, обозначавший победоносного полководца, слагался с окончанием похода; как постоянное наименование он является впервые лишь у Цезаря.

То обстоятельство, что при жизни Цезаря верховная власть, равно как и понтификат, были обеспечены в наследственном порядке посредством формального законодательного акта за его нисходящим потомством, прямым или же приемным, выставлялось Цезарем-сыном (Октавианом) как доказательство его права на власть. По состоянию дошедшей до нас традиции существование подобного закона или сенатского постановления должно быть решительно отвергнуто; остается все-таки возможным, что Цезарь мог иметь в виду издание такого закона (см. Mommsen , Römisches Staatsrecht, Bd. 2, 3 Aufl., S. 767, 1106).

Распространенное мнение, видящее во власти императора только пожизненное звание имперского главнокомандующего, не оправдывается ни значением этого слова, ни объяснением его древними авторами. Imperium означает повелевающую власть, imperator — обладателя ее; эти слова, равно, как и соответствующие греческие выражения κράτος, αὐτοκράτωρ имеют так мало отношения к чисто военным делам, что наиболее характерной чертой римской правительственной власти, там, где она является в наибольшей полноте, служит то, что она совмещает в себе, как нечто неделимое, и войну, и судебный процесс, т. е. военную и гражданскую верховноповелевающую власть. Совершенно верно говорит Дион (53, 17; ср. 43, 44. 52, 41), что звание императора было принято государями «для указания на полноту своей власти, в отличие от царского или диктаторского титула (πρὸς δήλωσιν τῆς αὐτοτελοῦς σφῶν ἐξουσίας, ἀντὶ τῆς τοῦ βασιλέως τοῦ τε δικτάτωρος ἐπικλήσεως); потому что эти древнейшие титулы исчезли на словах, в самой же сущности звание императора дает те же самые прерогативы (τὸ δὲ δὴ ἔργον αὐτῶν τῇ τοῦ αὐτοκράτορος προσηγορίᾳ βεβαιοῦνται), например, право набирать воинов, назначать налоги, объявлять войну и заключать мир, пользоваться высшей властью над гражданами и иными личностями в государстве и вне его и каждого из них везде наказывать смертью или другой карой и вообще присваивать себе права, связанные с высшей властью в древнейшую пору». Трудно, конечно, сказать яснее, что imperator — не что иное, как синоним слова rex, точно так же как значения слов imperare и regere совпадают.

Когда Август, учреждая принципат, снова восстановил Цезарев imperium, то при этом была сделана оговорка, что он должен быть ограничен и в территориальном отношении, а отчасти и во времени; проконсульская власть императоров, которая есть не что иное, как этот imperium, не должна была применяться к Риму и Италии ( Mommsen , Römisches Staatsrecht, Bd. 2, 8, 3 Aufl., S. 854). На этом моменте основано существенное различие империума Цезаря и принципата Августа, а с другой стороны, на несовершенном и в принципе и еще более на деле осуществлении этого ограничения основано реальное сходство обоих учреждений.

Относительно этого вопроса можно спорить; что же касается мнения, будто Цезарь хотел управлять римлянами в качестве императора, неримлянами же в качестве царя, то это должно быть просто отвергнуто. Мнение это основано единственно на рассказе о том, что в сенатском заседании, во время которого был убит Цезарь, один из жрецов-прорицателей, Луций Котта, должен был будто бы сообщить изречение Сивиллы, предсказывавшей, что парфяне могут быть побеждены только «царем» и что вследствие этого Цезарю должна была быть предложена царская власть над римскими провинциями. Рассказ этот, действительно, переходил из уст в уста непосредственно после смерти Цезаря. Но он не только не встречает нигде даже косвенного подтверждения, но прямо называется ложным у современника Цезаря Цицерона (De div., 2, 54, 119) и сообщается позднейшими историками, в особенности Светонием (79) и Дионом (44, 15), только как слух, за который они отнюдь не ручаются. Рассказ этот не становится более правдоподобным оттого, что Плутарх (Brut., 60. 64; Caes., 10) и Аппиан (B. c., 2, 110) повторяют его, первый, по своему обыкновению, в виде анекдота, второй как факт. Рассказ этот не только не доказан, но и не состоятелен по внутреннему содержанию. Если даже оставить в стороне, что Цезарь обладал слишком большим умом и политическим тактом, для того чтобы, по примеру олигархов, решать важные государственные вопросы с помощью махинаций оракулов, то он ни в каком случае не мог желать формально и юридически дробить то самое государство, которое он хотел во всем нивелировать.

На основании принятого прежде приблизительного исчисления это составило бы средним числом от 1 000 до 1 200 сенаторов.

Закон этот касался, правда, только выборов на 711 и 712 гг. [43 и 42 гг.] (см. Mommsen , Römisches Staatsrecht, Bd. 2, 3 Aufl., S. 730). Но этот порядок, несомненно, предполагалось сохранить навсегда.

Отсюда и осторожные обороты при упоминании этих должностей в Цезаревых законах: «Cum censor aliusve quis magistratus Romae populi censum aget», (когда цензор или какой-нибудь другой магистрат будет производить в Риме перепись населения) L. Jul. mun. 144; «praetor isve quei Romae iure deicundo praerit» (претор или тот, кто будет заведовать в Риме юрисдикцией — часто в d . Rubr .); «Quaestor urbanus queive aerario praerit» (городской квестор или тот, кто будет заведовать казначейством) L. Jul. mun., 37.