Теодор Моммзен - Моммзен Т. История Рима.

Это и есть так называемое «вольное посольство» («libera legatio»), т. е. посольство, не имеющее настоящих официальных поручений.

Нарбонн назывался колонией дециманов, Бетерры — сентиманов, Форум Юлия (Forum Iulii) — октаванов, Арелат — секстанов, Араусион — секунданов. Название девятого легиона отсутствовало, так как он обесчестил свое имя плацентским мятежом (стр. 339). Впрочем, нигде не сказано, чтобы поселенцы этих колоний принадлежали к составу тех легионов, имя которых было присвоено колонии, да это и невозможно; сами ветераны, по крайней мере б ольшая часть их, поселялись в Италии (стр. 415). Жалоба Цицерона на то, что Цезарь «одним ударом конфисковал целые провинции и страны» (De offic., 2, 7, 27; ср. Philipp. — 13, 15, 31. 32), относится, без сомнения, как видно уже из тесной связи ее с осуждением триумфа над массалиотами, к конфискации земель, предпринятой в Нарбоннской провинции для учреждения этих колоний, и прежде всего к лишению Массалии ее владений.

Прямых указаний на то, как было получено латинское право неколонизованными местностями этой области, и в частности Немавсом, не существует. Но так как сам Цезарь (B. c., 1, 35) почти прямо говорит, что Немавс был вплоть до 705 г. [49 г.] массалиотской деревней; так как, по сведениям Ливия ( Dio , 41, 25; Flor ., 2, 13; Oros ., 6, 15), именно эта часть массалиотских владений была отнята у них Цезарем; так как, наконец, еще на доавгустовских монетах, а вслед затем и у Страбона город этот упоминается как община с латинским правом, — то один только Цезарь и мог быть инициатором распространения на город этого права. Что касается Русцины (Руссильон, близ Перпиньяна) и других общин Нарбоннской Галлии, рано получивших латинское городское право, то можно только предположить, что они получили его одновременно с Немавсом.

Доказано, что ни одна полноправная гражданская община не пользовалась б ольшими правами, чем ограниченной юрисдикцией. Нужно, однако, отметить следующий порядок, ясно вытекающий из изданного Цезарем муниципального положения для Цизальпинской Галлии; те процессы, которые выходили за пределы компетенции общин этой провинции, поступали на рассмотрение не к наместнику ее, но к римскому претору; в остальном же наместнику были подсудны все процессы в его области, и он заменял претора, решавшего дела между гражданами, как и претора, разбиравшего споры граждан с негражданами. Без сомнения, это — остаток порядков, существовавших до Суллы, когда на всем континенте вплоть до Альп право суда принадлежало лишь столичным должностным лицам, и поэтому все судебные дела, выходящие из пределов ведения общин, должны были поступать к преторам в Рим. Напротив, в Нарбонне, Гадесе, Карфагене, Коринфе процессы в подобных случаях направлялись к соответствующему наместнику, да и по практическим соображениям трудно допустить возможность направления дел в Рим.

Трудно понять, почему дарование права римского гражданства известной области и удержание провинциальной администрации в ней считались взаимно исключающимися. Кроме того, Цизальпинская Галлия получила право гражданства по закону Росция 11 марта 705 г. [49 г.], но она оставалась провинцией, пока жив был Цезарь, и лишь после его смерти объединена была с Италией ( Dio , 48, 12); точно так же и существование наместников можно проследить до 711 г. [43 г.]. Уже обозначение этой области в Цезаревом муниципальном положении не как части Италии, а как Цизальпинской Галлии должно было подчеркнуть ее особое положение.

Сохранение муниципальных оценочных органов говорит в пользу того, что уже после союзнической войны в Италии производились местные цензы ( Mommsen , Römisches Staatsrecht, Bd. 2, 3 Aufl., S. 368), но проведение этой системы есть, вероятно, дело Цезаря.

Недавно открытые в Помпеях меры веса позволяют предполагать, что в начале империи рядом с римским фунтом признавалась в качестве второго измерителя веса аттическая мина, в соотношении 3 : 4 ( Hermes , 16, 311).

Золотые монеты, которые были выбиты по одновременному приказанию Суллы и Помпея, в обоих случаях в ограниченном числе, не опровергают этого положения, так как, вероятно, они принимались только по весу, точно так же как и золотые монеты Филиппа, удержавшиеся в обращении до времен Цезаря. Во всяком случае, они заслуживают внимания, так как являются предтечами Цезаревой имперской монеты, подобно тому как правление Суллы подготовило новую монархию.

Кажется, что в древнейшее время требования государственных кредиторов, исчисленные в серебре, не могли быть оплачены против их воли золотом на основании законного курсового отношения его к серебру; между тем, нет сомнения, что со времен Цезаря золотая монета должна была беспрекословно приниматься за 100 серебряных сестерциев. Это было в то время важно потому, что вследствие пущенных Цезарем в обращение больших масс золота оно ходило некоторое время в торговле на 25 % ниже установленного курса.

Не существует ни одной надписи эпохи империи, где денежные суммы были бы исчислены иначе, как на римские деньги.

Так, аттическая драхма, хотя она и заметно тяжелее денария, считалась ему равноценной; антиохийский тетрадрахм, содержавший средним числом 15 грамм серебра, равнялся 3 римским денариям, где весу было только около 12 грамм; так, малоазийский цистофор равнялся по весу серебра — 3, а по законному тарифу — 21∕2 денариям; родосская полудрахма равнялась по весу серебра 3∕4, а по законному тарифу — 5∕8 денария и т. д.

Тождественность этого эдикта, редактированного, быть может, Марком Флавием ( Macrob ., Saturn., 1, 14, 2), с приписываемой Цезарю статьей о созвездиях, доказывается шуткой Цицерона ( Plutarch ., Caes., 59), что теперь «Лира» восходит по приказу. Впрочем, еще до Цезаря было известно, что исчисление солнечного года в 365 дней и 6 часов, на котором был основан египетский календарь и которое положил в основу своего календаря и Цезарь, было слишком длинно. Самое точное из известных древнему миру исчисление тропического года, именно Гиппархово, устанавливало год в 365 дней 5 часов 52 минуты 12 секунд; действительная же длина его 365 дней 5 часов 48 минут 28 секунд.

Цезарь был в Риме в апреле и декабре 705 г. [49 г.], оба раза оставаясь лишь по нескольку дней; от сентября до декабря 707 г. [47 г.]; около четырех осенних месяцев пятнадцатимесячного 708 г. [46 г.] и от октября 709 г. [45 г.] до марта 710 г. [44 г.].

Это и есть, как известно, так называемые «семь свободных искусств», которые с соблюдением различия между тремя акклиматизировавшимися в Италии дисциплинами и четырьмя принятыми впоследствии продержались во все средние века.