Джеймс Олдридж - Каир. Биография города

Не поддаться насилию и жестокости обитателям города помогла их способность быстро восстанавливать бодрость духа и удивительное чувство юмора, с которым не мог совладать ни один завоеватель. К несчастью, всякий раз, как они, настрадавшись от угнетателя, в конце концов обезоруживали его, неизбежно появлялся новый монстр (прежде, чем они могли воспользоваться плодами своей победы). Моральный подъем в Каире обычно длился недостаточно долго, чтобы город мог предотвратить очередное нашествие и справиться с ним.

Но все это уже в прошлом. Каир сегодня — высоконравственный, почти пуританский город. Может мелькнуть мысль, что он стал очень скучным. Пока это не так. Сочетание принципов новой морали с еще живой старой системой коррупции приводит иногда к удивительным результатам.

Чтобы взглянуть на Каир, лучше всего подняться на вершину горы Мукаттам, откуда открывается панорама столицы. Там находится ночной клуб «Казино де Монте Белла» (азартные игры в Каире запрещены, если не считать специального казино для иностранцев). Днем и ночью невидимая рука набрасывает на город легкую, непрерывно меняющую тона волшебную вуаль.

Горная терраса удобна и тем, что с нее вы можете охватить взором долину, пустыню и реку, и, увидев Каир в этом обрамлении, вы поймете, почему он возник именно здесь. С юга из глубины Африки течет плоская бесконечная река. На западе — первые протоки богатой дельты. На севере Нил целеустремленно несет свои воды к Средиземному морю и к Европе.

Мукаттам же на востоке; вы находитесь на самом краю Аравии, так как эта гряда завершает собой Аравийские горы — известняковый хребет, протянувшийся через всю Азию до самого Китая. Каир построен там, где встречаются с Европой Африканский Египет и Азиатская Аравия.

Город вырос в долине, некогда лежавшей на 250 метров ниже уровня моря; она дважды поднималась и опускалась, пока не успокоилась в нынешнем ложе. Бурные ливни размыли длинный аллювиальный бассейн, и когда человек начал спускаться сюда с гор на охоту, перед ним открылась такой ширины река, что геологи именуют ее «безбрежным Нилом» (вероятно, ширина достигала тогда 30–40 миль). Постепенно огромная река высыхала, и равнины, которые видны теперь из «Казино де Монте Белла», зарастали густыми лесами, где обитали газели, дикие быки, бабуны, антилопы, слоны, гиппопотамы и другие животные, ныне встречающиеся только в Центральной Африке. Дикари, убивавшие гиппопотамов кремневыми дубинами и копьями, наверное, принадлежали к самым процветающим охотничьим племенам той эпохи. Не потому ли именно здесь так рано появился высокоразвитый человек? Археологи все еще спорят о происхождении земледелия на Ниле. Большинство полагает, что в каменном веке вдоль Нила жили охотничьи племена, которые были покорены воинственной расой с более высокой культурой. Ученые — сторонники этой теории именуют завоевателей «династической расой», ибо предполагают, что с них берет начало великая династическая история Египта. Их противники утверждают, что исключительно благоприятные природные условия сами по себе способствовали процветанию людей с берегов Нила и в ходе естественного процесса развития повышался и уровень их культуры. Таково, по мнению этих ученых, было зарождение династической эры.

В истории этих равнин, очевидно, был период, когда все мужчины охотились, а женщины занимались земледелием. На ранних ступенях общественного развития земледелие всегда было уделом женщин. Они же контролировали производство, а следовательно, и общество в целом. Половая жизнь женщины диктовала содержание всех магических обрядов, связанных с культом плодородия, в которых мужчина символизировал лишь оплодотворение. И только когда войны за захват новых территорий стали необходимостью, женщины Нила потеряли свою власть. Война была естественным спутником охотника, что позволило в конце концов именно мужчине, а не женщине взять в руки контроль над всеми богатствами.

Даже в магических и религиозных культах произошли чисто социальные изменения — от божественной матери к божественному сыну.

На более поздней стадии перехода от матриархата к патриархату и возник древний организованный Египет. Приходится сожалеть о том, что материальные свидетельства его зарождения погребены под толстыми слоями нильского ила, который заполнил дельту и похоронил исторические памятники. Все, что нам досталось в камне, — это великие пирамиды. У их подножия и начинается драма.

Когда я впервые прочитал в известном «Руководстве» по египетской религии Адольфа Эрмана, что периметр самой большой из трех пирамид равен лондонской площади Линкольнс-инн-Филдс, я не поверил. Придя на это место, я убедился в правильности его утверждения. Он не ошибся. Пирамида точно заняла бы эту площадь.

Позднее я встал у подножия большой пирамиды (Хуфу) и пытался представить ее окруженной конторами лондонских адвокатов и нотариусов, но ничего не получилось — уж слишком различны и масштабы и вся обстановка. Пирамида не терпит сравнений, она уникальна и поражает воображение. Когда Наполеон увидел великую пирамиду, он сразу же в уме подсчитал, что из двух с половиной миллионов ее каменных глыб можно было бы построить стену вокруг Франции высотой в три метра. Из множества надписей, покрывавших тогда пирамиды, Геродот приводит одну, которая упоминала огромные суммы денег, истраченных на лук и чеснок для рабочих. Вся серьезная литература о пирамидах изобилует такими примерами: каждому хочется почему-то приблизить эти пирамиды к обычным земным масштабам.

Но если вы захотите обнаружить древнюю связь пирамид с Каиром, вы невольно сделаете иные выводы.

В ноябре 1966 года я стоял у подножия второй пирамиды (Хефрена) с д-ром Ахмадом ас-Санадили, египтологом из Каирского университета. Мы размышляли о том, как выглядел Каир и его окрестности пять тысяч лет назад. Ас-Санадили сказал, что, по его мнению, он был таким же, как и сейчас.

— Уберите телеграфные столбы и многоэтажные здания, а все остальное: пашни, пальмовые рощи, каналы, птицы и люди — выглядело так же и в те времена, когда Хуфу приезжал сюда из Мемфиса проверять, как идет строительство его пирамиды.

Не нужно обладать богатым воображением, чтобы, сидя на каменном выступе пирамиды № 2, мысленно населить район Каира крестьянами, лодочниками (с их лодками длиной в 50 метров), поварами, ремесленниками, каменщиками, знатью, жрецами, а также быками, собаками и кошками, существовавшими здесь пять с половиной тысяч лет назад. Каир представлял собой большое земледельческое хозяйство, которое снабжало строительство пирамид овощами. Лук, чеснок и редиска — это все, что правительство давало за свой счет строителям пирамид.