Том Вулф - Битва за космос

«Я просто лежал, а оно само взорвалось». Да, это было превосходно. И братья ждали, что астронавт «Меркурия» получит по заслугам, как это бывало и с ними самими, если подобная лажа случалась в Эдвардсе.

Но… ничего не произошло. В заявлениях НАСА и Белого дома говорилось лишь о том, как досадно было для храброго малыша Гаса потерять капсулу из-за неисправной аппаратуры после столь успешного полета. Теперь он стал малышом Гасом. Все испытывали к нему жуткую симпатию. Круглолицый парень ростом всего сто шестьдесят пять сантиметров. Но сколько в нем отваги! А мы чуть не потеряли его, ведь смельчак мог утонуть.

Истинные братья недоумевали… Астронавты «Меркурия» были официально защищены от 75 % неприятностей, за которые летчиков-испытателей обычно судили. Их теперь окружала непроницаемая аура героев поединка. Они были героями политического реванша Кеннеди, пересмотренной концепции «новой границы», символом которой стало путешествие на Луну. Заявить, что второй астронавт, Гас Гриссом, молился Богу: «Господи, не дай мне опозориться», но молитве не вняли и Господь позволил ему опозориться, – это было немыслимо, этого следовало избежать любой ценой. И сотрудники НАСА больше не собирались вызывать Гриссома на ковер, ровно как и Кеннеди. Ведь НАСА только что выдали карт-бланш на проект по запуску человека на Луну. А всего шесть месяцев назад этой организации грозила потеря всей космической программы. Так что полет Гриссома никто не считал неудачей. Оставалось спорным лишь то, можно ли считать этот полет большим успехом… Именно тут заключалась небольшая проблема. Для общественности потеря капсулы много не значила. А то, что потерянная капсула была нужна инженерам для изучения последствий перегревания, стрессов и получения различных автоматически записывающихся данных, явно не тянуло на повод для национального траура. Отправить человека в космос и опустить его на землю живым – именно это, а не инженерные задумки, было сутью поединка. Так что вопрос о возможной грубой ошибке Гриссома больше не поднимался. О запятнанной репутации и речи не шло – Гас был героем. Он вынес и преодолел так много. Он снова окунулся в сферу великих полетов и того, что они могут принести в будущем… словно по волшебству.

После полета Гас казался гораздо мрачнее и раздражительнее, чем обычно. Он мог заставить себя выдавить официальную улыбку, если это было нужно, и помахать рукой, как подобает герою. Но черная туча омрачала его лицо. Точно так же выглядела Бетти Гриссом после того, как она с сыновьями, Марком и Скоттом, присоединилась к мужу во Флориде на торжестве. Торжество… Оно было отравлено маленькой мрачной тайной Гаса. Бетти тоже не покидало подозрение, что все говорят друг другу на ухо: «А ведь Гас взорвал капсулу». Но ее досада была сильнее, чем у супруга. НАСА, Белый дом, военно-воздушные силы, другие парни, сам Гас – они не выполняли свою сторону соглашения! Никто, глядя в это время на Бетти – симпатичную, проницательную, молчаливую, Почтенную Миссис Астронавт, – не догадывался, насколько та разгневана.

Они нарушали соглашение с женой военного!

Бетти редко видела Гаса. Из трехсот шестидесяти пяти дней в году он был дома лишь шестьдесят. Примерно полгода назад Бетти прошла профилактический осмотр в больнице недалеко от Лэнгли. И выяснилось, что ей требуется операция по удалению матки.

В больнице Бетти пробыла двадцать один день. Пришлось вызвать родственников из Индианы присмотреть за детьми. Гас навестил жену лишь однажды, причем даже не пробыл весь отведенный на посещение час. Ему позвонили прямо в больницу, попросили вернуться на базу, и он уехал.

Бетти редко думала о том, чем Гас занимается те восемьдесят процентов времени в году, что проводит вдали от нее. Она гнала от себя эти мысли. В соглашении такое было предусмотрено. Если Гас оказывался настоящим «летучим жокеем» вдали от дома, то соглашение этим не нарушалось… Но теперь пришла пора для другой части соглашения. Теперь настало ее время – время стать Почтенной Миссис Второй Американец в Космосе. Они были обязаны дать ей это.

Луиза Шепард, находясь дома в Виргиния-Бич, не знала, что случится, когда Эл взлетит: ее дом стали осаждать репортеры и зеваки. Они чуть не разнесли двор на куски. Они топтались вокруг и пролезали через кусты, чтобы заглянуть в окно. В день полета Гриссома ничего такого не было. Гас предвидел подобное, и местная полиция патрулировала территорию возле их дома с самого утра. Бетти сидела перед телевизором вместе с Рене Карпентер, Джоу Ширра, Мардж Слейтон и детьми. А снаружи пускало слюни Животное. На тротуаре и на дороге Возле соседнего дома собралось множество журналистов, но «дворцовая стража» держала их под наблюдением. Бетти действительно чувствовала себя неплохо. Это снова было наблюдение за оказавшимся в опасности мужем, теперь Бетти играла роль гостеприимной хозяйки и звезды шоу. Она чуть не пропустила финальный обратный отсчет – убавляла на кухне огонь, поскольку варила яйца всмятку для очередных гостей.

После полета в Лэнгли на нее обрушились всевозможные соседи и люди из НАСА. Они поздравляли миссис Гриссом, приносили еду и суетливо, шумно ее опекали. Но Бетти достаточно много знала о летных испытаниях и понимала, что потеря капсулы может вызвать неприятные последствия. Позвонил Гас с Гранд-Багамы. В доме все еще находилось много людей, но она все равно спросила:

– Ты ведь не сделал ничего неправильного?

– Нет, – произнес муж, и она представила его мрачный взгляд. – Этот люк сам взорвался.

– Ну и ладно.

И она принялась рассказывать обо всех этих людях, что звонили и поздравляли.

– Понятно, – сказал Гас. – Кстати, я оставил в мотеле свои брюки, сдал в стирку. А еще мне нужны рубашки. Ты не привезешь мне парочку, когда поедешь на Мыс?

Белье? Он звонит, чтобы попросить ее привезти белье?

Бетти с детьми приехала на Мыс в один из тех палящих июльских дней, когда весь Какао-Бич напоминал раскаленную бетонную автостоянку. Их повезли на взлетно-посадочную полосу на военно-воздушной базе Патрик вместе со множеством чиновников из НАСА и военных, чтобы встретить самолет Гаса, прилетающий с Гранд-Багамы. Неподалеку был установлен большой навес. Под ним должна была состояться пресс-конференция. Стоя на бетонной плите вместе с Джеймсом Уэббом и другими начальниками из НАСА, Бетти постепенно стала понимать, что ее предали.

Вот что ее ожидало – прием на этом раскаленном бетоне! Не будет поездки в Белый дом. А Почетную медаль Конгресса Гасу вручит Уэбб – а не Джон Кеннеди, – здесь, под этим дешевым навесом. Не будет парада в Вашингтоне, не будет проезда по улицам в Нью-Йорке – даже в Митчелле, штат Индиана. А Бетти так хотелось проехаться по главной улице Митчелла… Но Гас не получит ничего, разве что медаль от Джеймса Уэбба. Они не могли так с ней поступить – ведь это же предательство!