Владимир Новиков - Русская литературная усадьба

Знаменитый историк В. О. Ключевский следующим образом описывает широту и разнообразие его трудов на благо отечества: «Юнкер Пажеского корпуса, студент Артиллерийской школы в Дрездене, батарейный командир в шведской и польской кампаниях, инженер в Финляндии, потом, по переходе на гражданскую службу, — управляющий Конторой по покупке металлов, чиновник Ассигнационного банка, составляющий по поручению министра финансов графа Гурьева краткое рассуждение о бухгалтерии, обер-прокурор 3-го Департамента Сената, директор Юнкерской школы, помощник директора и потом директор Императорской Публичной библиотеки, статс-секретарь Государственного совета по Департаменту гражданских и духовных дел и потом государственный секретарь, наконец, президент Академии художеств, ее реставратор, поднявший ее из хозяйственного и художественного упадка — такова служебная карьера Оленина» [22] Ключевский В. О. Алексей Николаевич Оленин // Приютино. Антология русской усадьбы. СПб., 2008. С. 111–112. .

Про Оленина злые языки говорили, что он «единственно не архимандрит Александро-Невской лавры». Интересно отметить, что на месте государственного секретаря он сменил Сперанского после опалы последнего накануне вторжения Наполеона в 1812 году. Его служебный взлет объясняется благоволением Александра I, но и при Николае I Оленин остался на всех постах.

Женой Оленина стала Елизавета Марковна Полторацкая, дочь директора Придворной певческой капеллы. В приданое он получил трехэтажный особняк на Фонтанке, напротив строящегося дома Державина. Вскоре здесь у гостеприимного, хлебосольного хозяина сам собой образовался литературный салон, ставший на несколько десятилетий одним из притягательнейших творческих оазисов Северной Пальмиры. Его определяющим качеством была литературная «внепартийность». На вечерах у Оленина встречались приверженцы «Беседы любителей русского слова», впоследствии названные архаистами, с молодой порослью карамзинистов, вскоре образовавшими «Арзамас». Сам Оленин не видел большого различия между архаистом Гнедичем и арзамасцами Жуковским и Батюшковым. Для него они были прежде всего первостепенными поэтическими талантами.

На деньги жены Оленин купил в Шлиссельбургском уезде вблизи Охтенских пороховых заводов почти восемьсот десятин земли (скорее болота) и начал строительство усадьбы, которую он в духе времени назвал Приютиным. Первоначально Оленин намеревался создать экономически доходную усадьбу, но вскоре забыл о своих планах. Приютино было недалеко от Петербурга, семейство Олениных проводило здесь половину года (с мая по октябрь). Все это способствовало тому, что в усадьбу Оленина зачастили те же люди, которые были завсегдатаями его петербургского салона. Приютино превратилось как бы в его летний филиал.

Приютино быстро вошло в русскую поэзию. Вот послание К. Н. Батюшкова Н. И. Тургеневу с приглашением на «дачу Олениных»:

Какова была атмосфера приютинского кружка, можно судить по следующему: всеевропейская знаменитость Александр Гумбольдт, прибыв в Петербург, сразу же после представления в Зимнем дворце отправился в дом Оленина; по всей русской столице передавались его слова, что он, объехав оба полушария, везде был вынужден только говорить, а здесь с великим удовольствием весь вечер слушал других.

Центральной фигурой оленинского кружка был И. А. Крылов. Оленин представил его ко двору и сделал библиотекарем Императорской Публичной библиотеки, где сам был директором. В доме Оленина великого баснописца ласково называли Крылышком и баловали как старого ребенка.

Едва ли не каждый вечер Крылов из библиотеки направлялся либо в дом Оленина, либо летом в Приютино. Он нанимал извозчика, но почти никогда к нему не садился, а шел рядом и разговаривал; Крылов любил беседовать с простыми людьми. В Приютине для него был выстроен особый домик, получивший в кружке название «крыловской кельи». За обедом ему готовили любимые блюда (Крылов был не дурак поесть!): бараний бок с кашей, утка с груздями, поросенок под хреном со сметаной, подовые пироги; тут же ставился громадный кувшин ледяного кваса. Часто после такого, ныне кажущегося сверхчеловеческим, обеда Крылов, не выходя из-за стола, засыпал.

В Приютине устраивались и домашние спектакли. Особо следует отметить постановку шуточной пьесы Крылова «Трумф» в день именин Елизаветы Марковны Олениной 5 сентября 1834 года. Эта пьеса, с одной стороны, была пародией на классические трагедии, с другой — в то время она представлялась злой инвективой на порядки, царившие при Павле I. В своих воспоминания декабрист Д. И. Завалишин писал: «Ни один революционер не придумывал никогда злее и язвительнее сатиры на правительство. Все и всё были беспощадно осмеяны, начиная от главы государства до государственных учреждений и негласных советников» [23] Завалишин Д. И. Воспоминания. М., 2003. С. 131. . Более полувека эта пьеса принадлежала к «подпольной литературе». Впервые она была опубликована только в 1871 году.

Другим постоянным гостем Приютина был Гнедич. Жизненным подвигом этого чрезвычайно знаменитого в свое время поэта стал ныне признанный классическим перевод «Илиады». Первоначально первые песни Гнедич перевел александрийским стихом, но затем по совету Оленина перешел на гекзаметр.

Гнедич был высок, статен, но с изрытым оспой лицом и одноглаз. Но внешняя некрасивость быстро забывалась, поскольку это был человек высокой души и чрезвычайной доброты. Сказывалось и обаяние большого таланта. Гнедича часто просили читать отрывки из «Илиады», и он декламировал великолепно. Особенно захватывающе звучала сцена прощания Гектора и Андромахи.