Владимир Новиков - Русская литературная усадьба

Уже при Мамонтовых, купивших имение в 70-х годах XIX века, в Абрамцеве доживал свои дни бывший камердинер Аксакова — Ефим Максимович, некогда юношей вывезенный им из родных палестин под Уфой. Сын знаменитого мецената С. С. Мамонтов вспоминает, что это был крепкий, коренастый, бодрый духом старик, несмотря на преклонный возраст, не имевший ни одного седого волоса. Он хвастался своей силой и подвижностью. Мамонтов записал его рассказы о прошлом:

«— Барин-то уже стары были, как в это имение переехали. Охотой ружейной не под силу уже было заниматься, так они рыбку и удили, когда на Воре, а когда и здесь на пруду на ближайшем… Идут это, бывало, Сергей Тимофеевич с длинным, предлинным чубуком, в чубуке сигарка дымится; на глазах у них зеленый зонтик из тафты надет, который они от слабости глаз носили, а я за ними кресло ихнее складное тащу, удочки и всякую снасть. Сядут на бережку удить, я им червяков насаживаю, рыбу с крючка снимаю, и все это молча, чтобы рыбы не пугать. — Строго они к рыболовному делу относились, настоящий были охотник. В дождик иной раз, и то под зонтиком ужинали… На пруду здесь бывало Сергей Тимофеевич один карасиков да гольцов потаскивали, а на речку всегда Константин Сергеевич с папашей ходили — одного родителя никогда не отпускали — такая уж в них сыновняя привязанность была… Удочка одна у Сергея Тимофеевича была замечательная, из дамских волос сплетенная, и называли они ее Леди. Когда книжку свою об ужении рыбы они написали, то много господ очень благодарны Сергею Тимофеевичу остались. А одна барыня даже из своих волос лесу сплела и нашему барину в память прислала. Очень тогда смеялись Сергей Тимофеевич с гостями и долго потом с этой удочкой рыбу ловить ходили… Любил тоже наш старый барин грибы собирать. Уедут, бывало, с самого утра со всеми гостями в монастырский лес, что за рекою, и до самого обеда по лесу ходят и аукуются. Сергей Тимофеевич наш даже по грибы с трубкой своей длинной и с глазным зонтиком ходил; а грибов в те времена по нашим местам страсть сколько было, не то что теперь. Целыми возами домой привозили» [143] Цит. по: Белоусов И. А. Писательские гнезда // Белоусов И. А. Ушедшая Москва. М., 1998. С. 372–373. .

Одним из первых, кто угадал в Аксакове выдающийся художественный талант, был Гоголь. Именно он побудил своего старшего собрата отдаться упорному труду. 16 августа 1847 года Гоголь писал С. Т. Аксакову: «Мне кажется, что, если бы вы стали диктовать кому-нибудь воспоминания прежней жизни вашей и встречи со всеми людьми, с которыми случалось вам встретиться, с верными описаниями характеров их, вы бы усладили много этим последние дни ваши, а между тем доставили бы детям своим много полезных в жизни уроков, а всем соотечественникам лучшее познание русского человека» [144] Переписка Н. В. Гоголя. Т. 2. М., 1988. С. 92. .

Впервые Гоголь нанес визит в Абрамцево 14 августа 1849 года. Он гулял по окрестным рощам, собирал грибы. Его любимой забавой было расставлять их по дорожке, на которой полуслепой Сергей Тимофеевич совершал свой вечерний променад. По-видимому, об этом времени вспоминает старик Ефим Максимович: «Гостил у нас как-то господин Гоголь Николай Васильевич, и тоже по грибы с господами отправился. И нашел Николай Васильевич такой диковинный белый гриб, какого раньше никто и не видовал. Шапка на грибе аккуратная, как быть полагается, а корешок длинный да извилистый, словно змея какая. Портрет даже тогда Николай Васильевич с этого диковинного гриба красками написал и у Константина Сергеевича в кабинете на стенку повесил» [145] Белоусов И. А. С. 373. .

Вечером 18 августа после ужина Гоголь неожиданно предложил прочесть главу из «Мертвых душ». Присутствующие были озадачены; Константин встал, чтобы принести из библиотеки книгу. Но Гоголь удержал его за рукав и сказал, что он намерен читать из 2-го тома; после этих слов он вытащил из кармана объемистую тетрадь. Аксаков вспоминал, что его первым ощущением был испуг; после скандала с «Выбранными местами из переписки с друзьями» страшила перспектива воочию убедиться в окончательном падении таланта Гоголя. Но с первых же фраз стало ясно — страхи необоснованны. Гоголь читал примерно час с четвертью; закончив, он, уставший, быстро ушел к себе наверх, осыпаемый восторженными похвалами. Было около полуночи, и в такой час Гоголь обычно уже спал. Но Аксаковы не расходились; все сразу же вспомнили, что Гоголь неоднократно опускал руку в свой громадный карман, как бы собираясь что-то оттуда вытащить. По-видимому, он только ждал момента, чтобы пригласить к чтению.

Последние посещения Гоголем Абрамцева состоялись в 1851 году. Аксаков вспоминает: «Он был необыкновенно со мною нежен и несколько раз, взяв меня за руки, смотрел на меня с таким выражением, которого ни описать, ни забыть невозможно» [146] Цит. по: Вересаев В. В. Гоголь в жизни. М. 1990. С. 514. . Хозяева просили Гоголя остаться до 20 сентября — дня рождения С. Т. Аксакова, но он спешил в Васильевку на свадьбу сестры, назначенную на 1 октября. Однако, приехав в Москву около 25 сентября, Аксаков с удивлением узнал, что Гоголь, доехав до Оптиной пустыни, неожиданно вернулся. Аксаков увез его в Абрамцево. Гоголь постоянно переживал: то ему казалось, что он сухо простился с Аксаковым накануне несостоявшегося путешествия в родные пенаты, то тревожился, что мать и сестры будут огорчены из-за его отсутствия в Васильевке в столь торжественный день. 3 октября Гоголь возвратился в Москву.

В «аксаковский период» круг гостей Абрамцева как бы распадается на две части. К первой принадлежали маститые литераторы: С. П. Шевырев, М. П. Погодин, М. Н. Загоскин, И. С. Тургенев, А. Н. Майков, к другой — славянофилы: А. С. Хомяков, братья И. В. и П. В. Киреевские, фольклорист А. Ф. Гильфердинг. Первых привлекал отец, вторых — сыновья Иван и Константин.

Аксаков сблизился с Тургеневым в начале 1850-х годов. Во время ссылки молодого автора «Записок охотника» в Спасское-Лутовиново они активно переписывались. Тургенев высоко ценил дух аксаковского дома; в Сергее Тимофеевиче он видел прообраз собственной старости. Именно этим объясняется необыкновенная сердечность их отношений, что особенно бросается в глаза на фоне того, что славянофильская часть семьи — не только Иван и Константин, но и Вера — не питали больших симпатий к Тургеневу. Они признавали его как художника, но жизненную философию Тургенева Константин называл «гастрономической», имея в виду то, что последний, будучи убежденным реалистом, в каждом явлении выделял прежде всего материальную сторону.

Тургенев несколько раз бывал в Абрамцеве. Он не был любителем рыбной ловли, но, желая сделать приятное хозяину, часами просиживал с ним на Воре. В дневнике В. С. Аксаковой подробно описывается приезд Тургенева в январе 1855 года. За обедом он неизменно резервировал себе место рядом с Сергеем Тимофеевичем, как бы подчеркивая, что в соседстве с прочими ему не столь уютно.