Джеймс Корум - Корни блицкрига

Беспомощная в военном отношении позиция Германии после ноября 1918 года заставила армию планировать и народную войну, однако это не рассматривалось в качестве национальной политики. Идея ведения «народной войны» (Volkskrieg) была крайней мерой в период непосредственно после окончания войны. В апреле 1919 года, когда многие немцы ожидали чехословацкого вторжения в Германию, были сформированы аналогично фрейкору и размещены вдоль чешской и польской границ добровольческие пограничные полки.{300} Оборонительные планы на 1919 год одной из таких частей на чешской границе предусматривал в случае нападения чешских войск ведение партизанской войны, саботажа, отступательных действий и засад. В случае нападения эта часть имела права мобилизации и вооружения местного населения. Поскольку большинство немцев полагало, что чехи нападут с большой долей вероятности,{301} отсутствие четких военных планов или организованной армии означало, что отчаянные меры были единственно возможным вариантом военного отпора противнику.

В 1923 году, когда французская армия вторглась в Рур и некоторые другие территории, гнев и опасения немцев послужили причиной изучения Генеральным штабом стратегии «народной войны» и отчасти возможности ведения партизанских боевых действий. Подполковник оперативного отдела Иоахим фон Штюльпнагель надеялся, что Рейхсвер будет поддерживать народ восстание в оккупированной французами зоне. Промышленник Фриц Тиссен и генерал (в отставке) фон Веттер требовали создать подпольные добровольческие военизированные организации для ведения полномасштабной партизанской войны против французов с целью вывода их войск.{302} Людендорф, представлявший фрейкор и крайне правых, предложил правительству услуги этих военизированных организаций. В то же самое время он отказался гарантировать их полное повиновение Зекту и армейскому руководству. Зект отказался от этой договоренности.{303} Фон Штюльпнагель продолжал продвигать концепцию доктрины партизанской войны для Рейхсвера, как наиболее подходящего метода борьбы с сильным противником для более слабой армии.{304}

В стратегическом исследовании, названном «Война Будущего,» написанном в марте 1924-го, фон Штюльпнагель предложил принять Германии тактику и стратегию «народной войны», поскольку слабые позиции Германии ставили ее в положение стратегической обороны: «Мы должны стремится к стратегии истощения врага, вместо того, чтобы пытаться разгромить его... В сдерживающих боях цель заключается в изматывании вражеских войск»{305} Главную роль в нанесении поражения вторгшемуся противнику играли бы саботаж и организованное сопротивление за линией фронта.{306} Согласно Штюльпнагелю, партизанская война должна была быть организована и направляться верховным командованием, но он не давал объяснения, как именно верховное командование могло четко управлять такой войной.{307} Штюльпнагель убеждал Рейхсвер создавать дополнительные пограничные части и новые запасные формирования и готовить их для ведения «народной войны».{308}

Зект считал партизанскую войну непрактичной стратегией и поддерживал взгляды правительства, считавшего лучшим курсом пассивное сопротивление, включавшее забастовки и всеобщий отказ от сотрудничества. Зект фактически позволил Штюльпнагелю заняться организацией саботажа, финансируемому Рейхсвером, но это скорее было средством посеять беспокойство среди французов и создать им помехи в их стремлении создать независимый Reinland, чем серьезной попыткой нанесения ущерба вооруженным силам.{309} Главные возражения Зекта касательно партизанской, или «народной» войны, было то, что эта концепция была сугубо оборонительной (и потому противоречила самой философии войны Зекта), а также что такая война не могла контролироваться профессиональными военными.

На протяжении большей части своей службы на посту главнокомандующего немецкой армии Зект сталкивался с недостатком дисциплины во фрейкоре. Во время капповского путча в 1920-м году и гитлеровского путча в 1923 году некоторые представители из фрейкора пытались свергнуть правительство. В 1919 году фрейкор чуть не заставил Рейхсвер применить оружие против своих частей; в 1920 и 1923 году инициировал мятежные выступления внутри армии. Любая попытка ведения «народной» или партизанской войны реально привела бы к тому, что инициатива перешла бы в руки военизированных формирований крайне правых, а не в руки армии. Это было неприемлемо для Зекта, почитавшего традиции старой прусской дисциплины.

В ходе кризиса 1923 года армия мобилизовала на короткий срок и подготовила тысячи добровольцев. Также были подготовлены много военизированных отрядов на тот случай, если окажется необходимым провести мобилизацию против французов. В любом случае, эти секретные резервы, названные Черным рейхсвером, находились под четким контролем и руководством армии в качестве ее милиционных формирований, и не являлись партизанскими отрядами.{310}

Лишь немногие офицеры, кроме Штюльпнагеля, интересовались партизанской войной. Одно из исследований Войскового управления начала 1920-х годов рекомендовала использовать в «народной войне» современные крепости и стратегические укрепленные районы — но это единственное упоминание среди множества тем данной идеи в документахРейхсвера.{311} В 1925 году, после Рурского кризиса, оперативный отдел Войскового управления в описании целей мобилизационных планов на последующие годы объявило, что партизанская война не рассматривается в качестве средства ведения оборонительных действий.{312} Наибольший защитник «народной» и партизанской войны, генерал Людендорф, был теперь вне армии. В 1931 году он написал чудовищное описание будущей войны, книгу «Грядущая война», в которой массовые армии французов, чехов, поляков и прочих безжалостно вторгнутся в Германию. Он описал жестокое обращение с гражданским населением и сожженные города в то время как иррегулярные немецкие силы будут заниматься саботажем и воевать с противником позади линии фронта.{313} В 1935 году, в книге Тотальная война , Людендорф вновь поддержал идеи тотальной войны, представив философию «народной войны», в соответствии с которой гражданское население становится солдатами.{314} Такие представления возможно были популярны среди нацистов и внутри фрейкора, но они не находили поддержки внутри Рейхсвера.{315}

Отдел военно-исторических исследований Имперских архивов, который, по сути, являлся замаскированным историческим отделом Генерального штаба, около 1930-го года провел несколько исследований партизанской войны, придя к тому же выводу, что и Зект и Войсковое управление, что подготовка к такой войне не является на практике стратегическим выбором для германской армии. Одно секретное исследование германских земель, оккупированных союзниками, показало, что поведение немецкого гражданского населения Рейнланда, было неутешительным: по мнению Генерального штаба жители слишком активно сотрудничали с оккупационными властями. Исследование подсчитало, что в ходе вторжения в Рур в 1923 году примерно две тысячи немцев действовали в качестве оплачиваемых французских агентов — ситуация, которая вряд ли свидетельствует о том, что гражданское население будет участвовать в борьбе не на жизнь а на смерть за национальное осовбождение.{316}