Борис Акунин - Часть Европы (с иллюстрациями)

Казалось бы, Давыд Игоревич добился всего, о чем желал. Но его алчность была непомерна. Ему захотелось прибрать к рукам владения соседа, теребовльского князя Василько, который к тому же казался Давыду опасным. Василько собирал у себя войско из «черных клобуков» — якобы готовился к походу на Польшу, но подозрительному Давыду, мерявшему по себе, эти приготовления очень не нравились.

История о том, как Давыд Игоревич обошелся с Василько, изложена в летописи во всех подробностях.

Сначала Давыд стал настраивать против своего соседа великого князя Святополка, утверждая, будто Василько собирает силы неспроста — хочет захватить Киев. Затем улучил момент, когда теребовльский князь наведался в столицу, и посоветовал Святополку пригласить его на именины, хотя знал, что Василько торопится домой и задержаться не сможет.

«Видишь, не хочет тебя знать, находясь в твоей волости; что же будет, когда придет в свою землю? Увидишь, что займет города твои Туров, Пинск и другие, тогда помянешь меня; созови киевлян, схвати его и отдай мне», — сказал Давыд великому князю, когда Василько ответил, что на именины не придет.

Тут Святополк поверил в навет и пригласил к себе Василько якобы для короткой встречи: «Да аще не хощеши ждати до имянин моих, и прииди ныне, да целуеши мя, и поседимы вси с Давыдом». Ничего не подозревая, Василько явился. Великий князь вышел из горницы, будто бы отдать распоряжения слугам. После этого гостя арестовали, заковали в кандалы и поместили под стражу.

На другой день Святополк стал жаловаться боярам на предполагаемого заговорщика, но, видимо, не нашел у своего окружения поддержки и, если верить летописи, стал склоняться к тому, чтобы освободить теребовльского князя. Однако Давыд попросил передать узника ему, на что великий князь охотно согласился — умыл руки.

Вывезя пленника из Киева, Давыд расправился со своим врагом невиданным на Руси способом.

«И в ту же ночь повезли Василька в Белгород — небольшой город около Киева, верстах в десяти; и привезли его в телеге закованным, высадили из телеги и повели в избу малую. И, сидя там, увидел Василько торчина, точившего нож, и понял, что хотят его ослепить, и возопил к Богу с плачем великим и со стенаньями. И вот вошли посланные Святополком и Давыдом Сновид Изечевич, конюх Святополков, и Дмитр, конюх Давыдов, и начали расстилать ковер, и, разостлав, схватили Василька, и хотели его повалить; и боролись с ним крепко, и не смогли его повалить. И вот влезли другие, и повалили его, и связали его, и, сняв доску с печи, положили на грудь ему. И сели по сторонам доски Сновид Изечевич и Дмитр, и не могли удержать его. И подошли двое других, и сняли другую доску с печи, и сели, и придавили так сильно, что грудь затрещала. И приступил торчин, по имени Берендий, овчарь Святополков, держа нож, и хотел ударить ему в глаз, и, промахнувшись глаза, перерезал ему лицо, и видна рана та у Василька поныне. И затем ударил его в глаз, и исторг глаз, и потом — в другой глаз, и вынул другой глаз. И был он в то время, как мертвый. И, взяв его на ковре, взвалили его на телегу, как мертвого, повезли во Владимир» [10] Перевод Д. Лихачева. .

Из этого текста видно, что в ослеплении участвовали и люди, посланные великим князем, так что злодеяние, очевидно, свершилось по санкции Святополка. Но впоследствии он открестился от этого преступления и свалил всю вину на Давыда, который стал объектом всеобщего осуждения. Русские князья «печална быста вельми и начаста плакатися, рекуща, яко “Сего не было в роде нашем”».

Действительно, политических конкурентов, принадлежащих к царскому роду, устраняли через ослепление в Византии. В Руси этот «не берущий смертного греха на душу» метод был применен впервые. В дальнейшем он войдет в арсенал межродственной борьбы Рюриковичей и столь единодушного возмущения вызывать уже не будет, но в 1097 году против Давыда Игоревича ополчились все.

Ослепление Василька

Ф. Бруни

Другие злодейства Давыда, несравненно более кровавые (например, однажды он приказал перебить всех жителей города Всеволож), такого гнева не вызывали, поскольку подобное случалось и раньше. Убивали прежде и князей-родственников — но не калечили.

Вместо того чтоб расширить владения за счет земель несчастного Василька, Давыд лишился своего Владимир-Волынского княжества. В качестве наказания он был перемещен в скромную Червенскую волость, а когда не согласился с этим, остался вовсе ни с чем.

Но не такой это был человек, чтобы смириться с провалом своих планов. В последующие несколько лет он вновь и вновь пытался вернуть себе Волынь. (Одним из эпизодов этой войны был описанный выше разгром в союзе с «шелудивым» ханом Буняком армии венгерского короля, союзника Святополка).

В конце концов, во время очередной попытки князей договориться о мире, на Витичевском съезде 1100 года, настырному Давыду Игоревичу отвели несколько волостей, разбросанных по западной Руси.

Этим постаревший в многолетних сварах изгой и удовлетворился.

Но больше всего бед Руси принес не злокозненный Давыд Игоревич, а его двоюродный брат Олег Святославич, действия которого чуть было вовсе не погубили государство.

Он был сыном великого князя Святослава Ярославича (1073–1076) и после смерти отца остался ни с чем. Новый великий князь отобрал у юного Олега его Владимир-Волынское княжество.

Поначалу Олег по стопам других изгоев отправился в неспокойный город Тьмутаракань, набрал там воинов, по дороге через Степь прихватил с собой половцев и забрал себе Чернигов — удел богаче прежнего.

Осенью того же года он потерпел поражение в битве с киевским войском и бежал обратно на Таманский полуостров. Вскоре при не вполне ясных обстоятельствах Олега взяли в плен какие-то местные хазары, вероятно, не желавшие его княжения в Тьмутаракани, и отослали возмутителя спокойствия за море, к грекам. Византия охотно принимала политических ссыльных из числа чужеземных «архонтов», которых можно было приручить и при случае использовать в своих интересах. Известно, что содержали русского изгнанника на острове Родос.

Олег Святославич осаждает Чернигов

Радзивилловская летопись

Однако в 1083 году Олег то ли убежал, то ли был намеренно выпущен византийцами и вернулся в Тьмутаракань, прогнал оттуда изгоев помельче — героя предыдущей главы Давыда Игоревича с Володарем Ростиславичем — и отомстил хазарам, которые отправили его в ссылку.