Борис Акунин - Часть Европы (с иллюстрациями)

В хронике сказано: «…Князь Андрей какой был умник во всех делах, а погубил смысл свой невоздержанием: распалился гневом, возгордился и напрасно похвалился; а похвалу и гордость дьявол вселяет в сердце человеку».

Из-за постыдного разгрома под Вышгородом положение Боголюбского пошатнулось не только во всей Руси, но и в собственном княжестве. У правителя и там хватало врагов, поскольку он был суров и несдержан в гневе. Как обычно в подобных случаях, заговор созрел в ближайшем окружении диктатора.

У боярина Стефана Кучки (того самого, которого казнил Долгорукий) была дочь Улита, ставшая женой Андрея Юрьевича. Ее братья входили в число придворных великого князя. Одного из них Боголюбский, за что-то разгневавшись, предал смерти — то есть всё повторилось сызнова. Но другого брата (его имя сохранилось в истории: Яким) Андрей неосторожно оставил при себе. Тот вместе со своим зятем Петром собрал вокруг себя недовольных — кто говорил между собой: «Нынче казнил он Кучковича, а завтра казнит и нас». Есть основания полагать, что в комплоте участвовала и великая княгиня, у которой Мономашичи убили отца и брата.

Мы знаем имена еще двух активных заговорщиков, и имена эти неславянские. Один из них яс (осетин) Анбал, ключник; другой — еврей, слуга Ефрем Моизович. Похоже, что на старости лет Боголюбский предпочитал окружать себя чужеземцами, не доверяя собственной знати.

В ночь на 29 июня 1174 года заговорщики (их было человек двадцать) вошли было во дворец, но оробели. Решили спуститься в «медушу», выпили там для храбрости вина и уже смелее направились к великокняжеской «ложнице» (спальне).

Боголюбский на ночь запирался. Зная это, убийцы постучали в дверь, и один назвался Прокопием — это был главный фаворит Андрея, ненавидимый не меньше, чем он сам. В спальне князя находился «кощей», комнатный слуга. «Разве это голос Прокопия?» — спросил Боголюбский и не открыл.

Тогда заговорщики стали выламывать двери. Князь кинулся за мечом. Несмотря на возраст, он был могуч и не раз в сражениях отбивался от многочисленных врагов. Но Анбал заранее выкрал оружие. Когда дверь рухнула и убийцы накинулись на князя, он защищался голыми руками. Даже с безоружным Боголюбским справиться было нелегко. Одного врага он сшиб с ног, другого в полумраке ранили собственные товарищи. Наконец под градом ударов князь упал.

Даже не проверив, мертв ли он, заговорщики (по всему видно, что они были не особенные смельчаки) поспешили убраться с места преступления. Вдруг, уже удаляясь, они услышали сзади стоны. Кинулись в спальню — Андрея там не было. Но на полу остался кровавый след.

По нему убийцы и нашли Боголюбского. Он выбрался на лестницу, но ослабел и опустился на ступеньки. Петр с размаху отсек государю руку, остальные довершили дело.

Только теперь заговорщики окончательно поверили в успех своего предприятия. Они начали грабить сокровищницу, разыскали и убили Прокопия и сотворили еще много всяких бесчинств, в которых охотно поучаствовали другие княжеские слуги.

Так бесславно завершилась жизнь основателя Владимирского государства. Обстоятельства его смерти и последующие события свидетельствуют о том, что его ненавидели собственные подданные. Никто не пытался отомстить убийцам, никто не возмущался, никто даже не хотел похоронить покойного. Труп великого князя, нагой и обезображенный, долго валялся во дворе, пока некий Кузьма Киевлянин не выпросил плащ прикрыть мертвеца. Тело оставалось непогребенным еще три дня.

По всей округе люди убивали княжеских посадников и приказчиков. С большим трудом священники остановили беспорядки в столице — для этого пришлось носить по улицам чудотворную икону Богоматери.

В княжестве началась борьба за власть, продолжавшаяся несколько лет.

После убийства Боголюбского его держава погрузилась в смуту. Ее главной причиной была конфронтация «старых» городов, Суздаля и в особенности Ростова, с «новыми» городами, первым из которых являлся Владимир. Аристократия оставалась жить в прежних центрах княжества, относясь к владимирцам презрительно. С точки зрения бояр, потомственных дружинников и ростовско-суздальской торговой верхушки, это были безродные людишки, которые под покровительством Андрея Юрьевича разбогатели на низменных ремеслах и каменном строительстве. «Холопы-каменщики» — так ростовцы называли владимирцев.

В 1174 году после кровопролитных столкновений между дядьями-Юрьевичами и племянниками-Ростиславичами верх взяли последние. Они разделили государство на две части: старший брат Мстислав взял себе старую столицу — Ростов, а младший, Ярополк, сел во Владимире.

Однако владимирцам, которые ощущали свою силу, торжество «старшей дружины» не нравилось. В особенности горожан раздражало то, что Ярополк Ростиславич поставил на все ключевые должности пришлых людей. Владимирцы позвали к себе брата Боголюбского — Михаила Юрьевича. В 1175 году тот прибыл со своей дружиной, дал племянникам бой и одержал победу.

Жители Суздаля, который склонялся то на одну, то на другую сторону, послали к Михаилу сказать, чтобы он на них не гневался и принял под свою руку — мол, враждовали с ним лишь суздальские бояре, а вовсе не горожане. Это окончательно решило дело. Уйти пришлось не только Ярополку, но и Мстислав был вынужден покинуть Ростов, оказавшийся в изоляции. Первенство вернулось к Владимиру-на-Клязьме.

Мир однако сохранялся недолго, потому что в 1176 году Михаил умер. Он давно уже хворал — во время войны с Ростиславичами князя носили на носилках.

Владимиро-суздальская земля снова заволновалась. Ростовцы решили взять реванш. Они опять позвали Мстислава Ростиславича. Он не заставил себя ждать. Быстро собрал войско, явился на зов — и все-таки опоздал. Владимир уже присягнул на верность очередному Юрьевичу — князю Всеволоду. Это был совсем молодой человек, и серьезным конкурентом Мстислав его не считал. Но ошибся. Появился новый сильный лидер, который быстро стал ключевой фигурой русской политической жизни.

До этого момента летописи упоминали о Всеволоде Юрьевиче лишь вскользь. Из-за своего возраста он не мог играть важной роли в событиях.

Однако, несмотря на юность, этот княжич уже успел испытать немало превратностей судьбы.

Он был не то десятым, не то даже одиннадцатым сыном Долгорукого от некоей Ольги (или Елены), про которую известно лишь, что она была «грекыня», византийская принцесса. По разнице лет Всеволод годился своему великому брату Андрею Боголюбскому во внуки — был младше на сорок с лишним лет. Никакой приязни к мальчику (как, впрочем, к большинству своих родственников) Боголюбский не испытывал. В 1162 году, когда Всеволоду было семь или восемь лет, Андрей выгнал Ольгу и ее детей с Руси, чтобы избавиться от лишних соперников. Всеволод уже в раннем детстве оказался изгнанником.