Алексей Чичкин - Анатомия краха СССР. Кто, когда и как разрушил великую державу

Сталин не единожды отмечал весомый вклад А. Н. Косыгина в развитие отраслей лёгкой промышленности и производственно-потребительской кооперации в 30-е — начале 40-х гг., в оперативную эвакуацию предприятий в годы войны и восстановление экономики регионов СССР, пострадавших от оккупации. За всё это Косыгин был удостоен высоких правительственных наград.

Известно, что Сталин с конца 1940-х всячески опекал Косыгина, называл его «умницей», «подлинным коммунистом и специалистом» и неоднократно говорил ему в радостном тоне: «Ну что, Косыга, — мы ещё с тобой поработаем!»

Он распорядился назначить А. Н. Косыгина с середины марта 1953-го предсовмина РСФСР и своим первым заместителем по Совету Министров СССР. Но после 5 марта, после объявления о смерти Сталина, о таком решении почему-то «забыли»…

Хотя Косыгин в октябре 1964-го всё же стал председателем Совмина СССР, уже во второй половине 1960-х его фактически отстранили от принятия многих важнейших решений. А чтобы он не мешал политической и административной «первичности» Брежнева, последний в 1977 г. стал председателем Президиума Верховного Совета СССР (вместо Н. В. Подгорного). Этим он значительно уменьшил влияние Косыгина в Политбюро.

Косыгин был не только блестящим экономистом и политиком, но обладал и выдающимися дипломатическими способностями. Достаточно сказать, например, что именно при его участии удалось урегулировать арабо-израильские военные конфликты 1967 и 1973 гг., добиться прекращения американских бомбардировок Индокитая в начале 1970-х, не допустить перерастания локального советско-китайского конфликта в полномасштабную войну в конце 1960-х.

Пожалуй, наименее известная его страница биографии — его выдающаяся роль в урегулировании советско-китайского военного конфликта и постепенном налаживании межгосударственных отношений с КНР в 1969 г. Это стало возможным благодаря переговорам Косыгина с премьером Госсовета (премьер-министром) КНР Чжоу Эньлаем 11 сентября того года в центральном аэропорту Пекина. Характерно, что Политбюро назначило именно Косыгина главой советской делегации, памятуя о его дипломатических успехах в Индокитае и на Ближнем Востоке. Причем Косыгин сам был инициатором такой встречи, о которой он лично договорился с Чжоу Эньлаем.

Важным фактором выбора Косыгина стало и то обстоятельство, что он встречался с Мао Цзэдуном и Чжоу Эньлаем еще в январе — феврале 1950 г. в Москве. А также в феврале 1965 г. в Пекине, будучи там проездом из Северного Вьетнама (ДРВ). Решение принималось с учётом того, что именно Косыгина в том же пекинском аэропорту провожали в Москву Председатель Мао и премьер Чжоу. А в СССР даже выпустили документальный фильм «Визит в Пекин в феврале 1965 г. председателя Совета Министров СССР А. Н. Косыгина».

Китайская сторона выступала за официальную отмену антисталинских решений ХХ и ХХII съездов КПСС, отвод крупных воинских соединений и ракетных частей по обе стороны границы, за переговоры по уточнению взаимной границы, а также по торговым и гуманитарным вопросам.

Переговоры в пекинском аэропорту продолжались почти 4 часа и проходили в достаточно жёсткой, но не враждебной тональности. Главным их результатом стала договоренность о прекращении враждебных акций на советско-китайской границе и передислокации войск и вооружений на те рубежи, которые они занимали к началу переговоров. Причем формулировку «стороны остаются там, где они находились к 11 сентября…» предложил Чжоу Эньлай, а Косыгин сразу же с этим согласился. Важно и то, что оба премьера договорились возобновить транзит советских грузов во Вьетнам и Лаос через КНР, прерванный по решению руководства Китая с весны 1967 г.

После обсуждений других вопросов обе стороны решили подписать документ о мерах совместного контроля в приграничной полосе (подписан в октябре 1969-го в Пекине спецуполномоченными СССР и КНР). А также договорились о развитии торговли, культурного обмена, восстановлении научно-технического сотрудничества и о продолжении помощи борющимся с США Вьетнаму и Лаосу. Что касается небезызвестных решений ХХ и ХХII съездов КПСС, Косыгин дал понять, что к 90-летию со дня рождения Сталина (21.12.1969 г.) предварительно планируется специальное постановление ЦК КПСС, где будет осужден волюнтаризм хрущевских оценок его личности и деятельности.

Лица руководителей делегаций вскоре появились на обложке американского журнала «Time». Был снят советский короткометражный документальный фильм «Переговоры в Пекине».

Но, как известно, коренного поворота в советско-китайских отношениях впоследствии не произошло, в том числе по «сталинскому» вопросу. Кроме того, обе стороны вскоре опять стали нагнетать напряженность в двухсторонних отношениях.

Тем не менее, исключительной заслугой А. Н. Косыгина является то, что, прежде всего, его усилиями была предотвращена советско-китайская война. А также сохранилось действие 30-летнего советско-китайского договора о взаимопомощи 1950 г. и возобновился транзит советских грузов в Индокитай. Эти и многие другие малоизвестные страницы деятельности Алексея Николаевича, несомненно, заслуживают дальнейшего изучения и публикации, так как представляют огромный интерес не только для специалистов.

К. У. Черненко: последняя попытка сохранить государство

Как свидетельствуют архивные документы секретариата ЦК КПСС и ряда центральных партийных журналов конца 1970-х — первой половины 1980-х гг., К. У. Черненко, выдвиженец Л. И. Брежнева, еще в «брежневский» период настаивал на последовательных государственно-ориентированных преобразованиях, в корне отличавшихся от грядущей «перестройки» М. С. Горбачева.

Так, в конце октября 1979-го Черненко снова предложил Брежневу прислушаться к мнениям А. Н. Косыгина и А. Н. Шелепина (в 1961–1967 гг. — секретарь ЦК КПСС, в 1968–1975 гг. — член Политбюро ЦК КПСС и председатель ВЦСПС) и начать не выборочно, а комплексно выправлять ошибки Хрущева, в том числе по оценке сталинского периода, роли самого Сталина и некоторых его соратников. Это было особенно важно в свете напряженных советско-китайских отношений. В целом, по мнению Черненко, такая линия потребовала бы усиления роли государства в экономике, большей активности в борьбе со взятками, приписками, фальшивой статистикой, неумелой пропагандой, дефицитом ширпотреба и т. п. — «со всем тем, что извращает социализм и угрожает ему».

Брежнев, казалось, согласился, но потом, что называется, опять дал «задний ход» (так он поступал и в 1965, 1966, 1967, 1969, 1973 гг., когда в узком руководящем составе обсуждались те же вопросы…). Да и мало что решал сам Брежнев за три года до своей кончины. Правда, в печатных СМИ, на радио и телевидении, в историко-политических брошюрах — особенно в Грузинской ССР — стали опять в положительном ключе вспоминать Сталина в канун 100-летия со дня его рождения. А в «Правде» 21 декабря 1979-го даже опубликовали обширный, в основном уважительный материал памяти Сталина, хотя в этом тексте больше воздавалось Брежневу и без комментариев упоминались известные решения ХХ и ХХII съездов КПСС.