Джозеф Фаррелл - Братство Колокола. Секретное оружие СС

Что касается научных вопросов, представляет интерес один факт, изложенный в книге Линды Хант «Правительство США, нацистские ученые и проект «Скрепка», 1945–1990 годы» («The United States Government, Nazi Scientists and Project Paperclip, 1945–1990). В этой книге Хант рассказывает, как быстро американцам удалось найти и прибрать к рукам немецких ученых и технологии, связанные с проектом «Скрепка»:

В первую очередь директор JIOA Грун, назначенный руководителем проекта, составил список наиболее квалифицированных немецких и австрийских ученых, которых американцы и британцы использовали в течение десятилетий. Хотя журналисты и историки неоднократно упоминали этот список, никто из них не сказал о том, что в его составлении принимал участие Вернер Озенберг, занимавший во время войны должность начальника научного отдела гестапо. Решение о привлечении Озенберга к этой работе было принято капитаном ВМФ США Рэнсомом Дэвисом после консультаций с Объединенным комитетом начальников штабов.

Во время войны Озенберг возглавлял специальный исследовательский совет СС, непосредственно подчинявшийся рейхсмаршалу Герману Герингу. Он посылал своих агентов в научные институты, которые контролировали проводившиеся там работы и сообщали ему о политической благонадежности ученых. На основании этих отчетов и материалов Озенберг составил список, включавший 15 000 ученых Третьего рейха. После каждого имени он указывал принадлежность данного ученого к той или иной политической организации — например, членство в СС — и свое мнение о его научной квалификации и способностях. Разумеется, тех ученых, которые исповедовали нацистские взгляды, Озенберг считал наиболее квалифицированными.

Озенберг был задержан в 1945 году группой Алсоса и помещен в лагерь в Германии. Вскоре после этого к нему проявила интерес JIOA, и офицеры разведки перевезли его из Германии в Версаль, Франция, где он приступил к работе, просеивая свои материалы и отбирая лучших, на его взгляд, ученых Третьего рейха [531]

Обратите внимание: история с Озенбергом подтверждает целый ряд предположений, выдвинутых в настоящей книге, а также в моей предыдущей книге на данную тему, «Черное солнце Третьего рейха».

1. Поскольку Озенберг являлся офицером гестапо и СС, содержание его материалов наверняка было известно Борману через Мюллера, благодаря чему Борман знал не только, какие разработки осуществляются, но и кто их осуществляет.

2. Следовательно, хотя Гиммлер и мог в какой-то период времени держать Бормана в неведении относительно содержания секретных оружейных разработок, осуществлявшихся эсэсовцами, у него имелась возможность узнавать об этом по другим каналам, находившимся в его распоряжении.

3. Таким образом, Борман был хорошо информирован не только о положении дел с осуществлением этих проектов и их содержании — а стало быть, не только о немецкой атомной бомбе, но и других, более экзотических технологиях, представленных «Колоколом», — но и о политической благонадежности ученых, проводивших исследования.

4. Имея такой список, Борман и его соратники по операции «стратегической эвакуации» точно знали бы, кого и куда следует отправлять, в зависимости от политических взглядов и лояльности каждого из ученых, и имели бы возможность обеспечить хотя бы частичное продолжение независимого осуществления проектов на территории принявших их иностранных государств, при условии наличия там координационной сети. Такая сеть давала бы возможность координировать работу и меры безопасности в филиалах из единого тайного центра.

5. Такая сеть, вероятнее всего, включала в себя организацию генерала Гелена и «Фашистский интернационал» майора СС Отто Скорцени, наверняка не ограничиваясь только ими.

6. И, наконец, список Озенберга и проявленный к нему интерес со стороны американцев, похоже, подтверждают еще одну гипотезу, а именно что сведения о характере нацистских проектов, которыми располагали американцы, о чем свидетельствуют безошибочные действия генерала Паттона по отысканию секретных исследовательских центров Каммлера, могли поступить только из самой нацистской Германии. Поскольку Картер Хайдрик весьма убедительно доказал, что Борман лично руководил передачей секретов немецкой атомной бомбы американцам, можно смело утверждать, что он в конечном счете координировал поток другой важной информации, касающейся «штаба Каммлера», в американские спецслужбы, поскольку никто лучше его не знал о характере, содержании и персонале немецких черных проектов.

Таким образом, тезис Картера Хайдрика по поводу того, что Борман помог организовать перевозку в США на подводной лодке «U-234» не только обогащенного урана, но и готовой к использованию атомной бомбы, выглядит весьма правдоподобным [532].

Имеет место еще один факт, не вписывающийся в послевоенную легенду союзников относительно невозможности создания немцами атомной бомбы: немецкого физика Рудольфа Фляйшмана доставили в США на самолете для допросов еще до атомной бомбардировки Хиросимы и Нагасаки [533]. Почему возникла столь острая необходимость в консультациях с немецким физиком перед атомной бомбардировкой Японии? Ведь, согласно легенде союзников, нам нечему было учиться у немцев в области атомной физики.

Итак, существует большая вероятность того, что в конце войны Борман создал специальную «эвакуационную команду» для переправки в США на подводной лодке «U-234» материалов для изготовления атомной бомбы, если не готовую бомбу. Как говорится в моей более ранней публикации в «Джейнс дефенс уикли», автор и журналист Ник Кук, изучавший результаты исследований Игоря Витковского, отмечает, что. Борман сформировал эту команду и передал ее в прямое подчинение генералу СС Гансу Каммлеру вместе со специальным подразделением люфтваффе, состоявшим из транспортных самолетов со сверхдальним радиусом действия. По всей вероятности, эти гигантские «Ю-390», «по чистому совпадению» базировавшиеся в Нижней Силезии и бесследно исчезнувшие впоследствии, и перевезли Каммлера, «Колокол» и соответствующую документацию. Куда? Ответ на этот вопрос очевиден: разумеется, в США.

Каковы бы ни были технические навыки немецких ученых, в НАСА те проявили настоящее искусство конформизма. Мы уже отмечали в главе 3, как быстро удалось Вернеру фон Брауну подружиться не только с Дж. Эдгаром Гувером, но и лидером могущественного демократического большинства в Сенате Линдоном Джонсоном, чье мнение о необходимости космических полетов и милитаризации космоса хорошо известно.