Евгений Толмачев - Александр III и его время

Никаких перемен в организации учёбы великих князей не произошло. Три старших сына государя — Николай, Александр и Владимир, — бывшие уже офицерами, получили на эполеты вензеля императора Николая I. Повышены в званиях были их военные воспитатели. Лето 1855 г. прошло для царевичей тревожно в связи с известиями о больших потерях наших героических войск в Севастополе. В сентябре юные князья вместе с родителями и августейшей бабушкой побывали в Москве и в Свято-Троицкой Сергиевой лавре. Для ознакомления с историческими ценностями древнего Кремля был приглашён их знаток академик М. П. Погодин. Как обычно, перед Рождеством великие князья успешно выдержали годовые экзамены в присутствии императорской четы. Державный отец был приятно удивлён основательными знаниями двух старших сыновей по истории. Александр Александрович, например, без единой ошибки начертал на доске таблицу всего удельного периода. Государь крепко пожал руку Гроту после экзамена и удовлетворённо произнёс: «Очень, очень хорошо. Я очень доволен. Благодарю».

1856 г. принёс конец Крымской войне. 18 марта в Париже был подписан мирный договор. На следующий день, объявляя в манифесте о заключении мира, Александр II выражал надежду, что мир даст России громадную выгоду, что совокупными стараниями его и всех подданных благоденствие страны будет упрочено. «Да утверждается и совершенствуется её внутреннее благоустройство, — уповал он, — правда и милость да царствуют в судах её; да развивается повсюду и с новою силою стремление к просвещению и всякой полезной деятельности, и каждый под сенью законов, для всех равно справедливых, всем равно покровительствующих, да насаждается в мире плодом трудов невинных…» (2ПСЗ, т. 31, отд. 2, с. 131). Слова эти были как бы предначертанием тех больших дел, которые совершены были в последующие 25 лет правления Александра II. С воцарением его наступила оттепель в общественно-политической жизни страны, первым проявлением которой становится гласность. Отменяется цензурный террор, запрет на печатное слово, наложенный Николаем I. В России возникает целый ряд новых изданий. Снимаются стеснения, введённые в университетах после 1848 г., разрешается свободная выдача заграничных паспортов, создание акционерных обществ и др.

В июне — июле 1856 г. царские дети вторично со своей матерью побывали в Гапсале, где останавливались в том же доме графини Де-Ла-Гарди, как и четыре года назад. День старших братьев начинался и заканчивался купанием в море, чему предшествовали тёплые грязевые ванны. Обычным порядком продолжалась учёба.

Наибольшее удовольствие детям доставляло плавание под парусами и пальба из орудий на небольших судах — шхуне «Никса» и люгере «Нева», — подаренных соответственно цесаревичу Николаю и семилетнему Алексею. 26 августа того же года дети присутствовали в Успенском соборе Кремля при священном короновании свих родителей. В честь дня венчания на царство воспитатели и преподаватели царевичей удостоились высочайших наград и отличий. В частности, Грот был произведён в действительные статские советники. 18 сентября сыновья сопровождали царскую чету в Троице-Сергиеву лавру.

Между тем вскоре произошли некоторые изменения в обучении царевичей.

Придворная служба, особенности которой Грот недостаточно представлял при независимости его характера и непоколебимой твёрдости взглядов и принципов, была сопряжена для него со многими нравственными испытаниями и разочарованиями. Из-за недоверчивого и ревнивого отношения генералов-воспитателей он систематически отстранялся ими от непосредственных контактов с августейшими родителями. Кроме того, он вынужден был вести постоянную, столь не свойственную его характеру борьбу, с поставленными над ним, мало понимавшими дело, военными воспитателями, за свои начала и убеждения в сфере учебных методов, приёмов и программ.

Искренне преданный делу, но педантичный Я. К. Грот, не вполне удовлетворял молодую императрицу как руководитель обучения великих князей, и она в конце декабря 1856 г. передала эти функции по рекомендации королевы Вюртембергской Ольги Николаевны (второй дочери Николая I) бывшему посланнику в Константинополе Владимиру Павловичу Титову. 53-летний дипломат, беллетрист и критик, человек живой, умный, мягкий, образованный и отменно честный, любящий науку и просвещение, Титов осознал огромную ответственность, возложенную на него перед историей, и добросовестно принялся за своё дело.

В короткое время он определил к великим князьям целый ряд весьма опытных и эрудированных преподавателей. Вместо Классовского, убывшего по болезни за границу, учителем русского языка и словесности к наследнику был назначен известный писатель И. А. Гончаров, а к Александру и Владимиру Александровичам — Э. Ф. Эвальд 3-й. Курс правоведения и русскую историю цесаревичу начал читать именитый общественный деятель, юрист, психолог и этнограф К. Д. Кавелин. Некоторые из этих назначений, однако, не были согласованы императрицей с государем, что вызвало с его стороны явное неудовольствие. «Видимо вы распоряжаетесь воспитанием моих детей без моего согласия», — упрекнул царицу рассерженный Александр II, получивший клеветническую информацию от всего боящихся шефа жандармов князя В. А. Долгорукова и обер-гофмаршала графа Олсуфьева о либерально настроенных учителях. В частности, такая информация прошла о профессоре Кавелине, имевшим репутацию отчаянного либерала, западника. Так, говоря о суде и судьях, Кавелин однажды заметил, что никто не может быть наказан без суда и никто не может наказывать человека, не приговорённого судом к наказанию. В этих словах заметили посягательство на ограничение прав верховной власти. Точно так же ему был сделан упрёк за то, что он порицает существующие постановления, когда, говоря о чине, заметил, что, вероятно, со временем чины утратят своё значение как средство поощрения юношества к поступлению в высшие учебные заведения, дающие оканчивающим курс право на чины. Известны также и другие причины отставки. В начале 1858 г. в «Русском заграничном сборнике» (Париж) было напечатано резкое «Письмо к наставнику государя наследника» видного историка М. П. Погодина, написанное ещё в 1856 г. Как говорилось ранее, во время посещения в сентябре 1855 г. Первопрестольной юными великими князьями для ознакомления с её достопримечательностями был приглашён академик М. П. Погодин. Короткое и поверхностное знакомство маститого учёного в течение нескольких дней с великими князьями и окружающими их лицами послужило поводом к его письму в 1857 г. к В. П. Титову, своему товарищу по Московскому университету. В письме Погодин, в частности, писал о том, что в комнатах детей императора он кроме оружия ничего не видел и что они воспитываются будто бы исключительно по рутине военно-учебных заведений. Это письмо без согласия В. П. Титова и даже без его ведома появилось, как отмечено выше, в «Русском заграничном сборнике».