Пирс Брендон - Упадок и разрушение Британской империи 1781-1997

Партизаны все больше приходили в отчаяние. Им пришлось носить обезьяньи шкуры и сражаться луками и стрелами. «Мау-мау» встали на гибельный путь охоты на тех, кто их поддерживал. «С этих пор, — писал один из этих сторонников, — все стали относиться к борцам за свободу, как к диким животным» [3140] R. Buijtenhuijs, «Mau Mau: Twenty Years After» (The Hague, 1973), 107. .

«Мау-мау» шатались и отступали под ударами молота Эрски-на. Многие партизаны дезертировали, другие прятались глубже в джунгли. Баринг в это время попытался перетянуть на свою сторону африканские сердца и умы. Но его усилия, хотя их и поддерживал Черчилль, оказались слабыми. Все, что только попахивало примирением, приводило в ярость белых поселенцев, которые «все еще считали себя единственными и естественными наследниками колониального правления». Поэтому, когда губернатор в 1954 г. предложил провести переговоры по заключению соглашения, его обвинили в том, что он жмет руки убийцам. Бланделл даже обвинил Баринга в том, что тот давал клятву «мау-мау», хотя после быстро извинился.

Тем временем, как цинично писал Томас Кэшмор, государство пыталось придать своему правлению «немного силы через радость» [3141] CULRCMS175, 11 и 16. . Оно спонсировало социальные программы, развивало образование для взрослых и профессиональное обучение. Администрация поддерживала бойскаутов, спортивные клубы и танцевальные труппы. Она продвигала футбол, хотя некоторые опасались, что игра «стала преемником племенной войны» [3142] L.White, «The Comforts of Home: Prostitution in Colonial Nairobi» (Chicago, 1990), 185. . Кэшмор, который отмечал, что «большинство холостых молодых офицеров, вероятно, время от времени спали с африканками», обнаруживал к своему смущению, что одна из этих дам, дочь бывшего вождя, несколько раз оказывалась вместе с ним в жюри местных конкурсов шитья. Чиновники нанимали колдунов и прорицателей, известных, как «знахари Ее Величества» или «волшебники из страны Оз» для «очищения» [3143] CUL RCMS 175, 68-9 и 26. тех, кто насильно дал клятву.

Гораздо более важными стали попытки улучшить условия жизни африканцев. Разрешили развиваться профсоюзам, они стали вести переговоры об увеличении заработной платы в новых видах промышленности — например, в пивоварении и нефтепереработке. Последовала сельскохозяйственная революция, земляные наделы были консолидированы, африканцам позволили культивировать культуры, приносящие реальную прибыль — например, кофе.

Стремление опекать и непрошенное вмешательство оставались сильными. Это раздражало Джорджа Найтингейла, который теперь стал окружным комиссаром. Ему не нравилось, что правительство пытается учить кикуйю, как выращивать кофе, когда, как говорили сами африканцы, «мы выращивали кофейные деревья в Кении для европейцев, всегда занимаясь сбором урожая» [3144] CUL RCMS 113/44, гл. XXI, 3. .

Британским солдатам рекомендовали быть дружелюбнее (хотя это и вело к распространению венерических болезней). Более того, общеупотребительными стали английские ругательства, а африканские дети приветствовали пораженного Оливера Литтлтона фразой: «Fuck off!» [3145] Lyttelton, «Memoirs», 405. [Прямой аналог русскоязычного ненормативного ругательства. — Прим. ред.] Министр по делам колоний продолжал требовать большего политического прогресса в Кении. Он дал ясно понять: если белые не согласятся на выборы большего количества представителей в Законодательный совет, то придется лишить их власти. Как и другие министры по делам колоний, он не любил этих «паразитов в раю» [3146] Anderson, «Histories of the Hanged», 79. Фраза принадлежит Нгуги ва Тионго. . Литтлтон с особым негодованием относился к их готовности определять в качестве наказания внесудебные убийство и один раз отругал Бланделла за предложение администрации выстроить в ряд 50 человек и расстрелять их [3147] Edgerton, «Mau Mau», 143. .

На протяжении своей имперской истории британцы всегда лицемерно говорили о легальности и законности, но к середине 1950-х гг. уже ни для кого не было секретом: Кения стала полицейским государством, проводящим расовый террор. В конце концов, доктор Малан, националист, ставший премьер-министром Южной Африки, сделал его моделью для режима апартеида. Частые сообщения о воспитательной жестокости достигали внешнего мира, некоторые из них напоминали о худших режимах. Когда те, кто проводил допросы в Кении, начинали работу с подозреваемыми, то обычно начинали с серии сильных ударов по лицу. Это стандартная шоковая тактика, которая использовалась в отношении заключенных сталинской Лубянкой. В большинстве случаев следовали дальнейшие избиения, некоторые приводили к фатальным результатам. Это отношение неизменно оправдывалось: «мау-мау» ниже людей, такое обращение очистит их от «политических болезней» или грехов. Но те, кто применял насилие, «демонстрировали сильную склонность к садизму… Их глаза будто застилал кровавый туман» [3148] CUL RCMS 175, 28. . Это стало еще очевиднее во время дальнейших мучений, которым подвергали мужчин и женщин (по большей части, кикуйю) следователи. Применялись электрические разряды, ожоги, утопление со спасением в последний момент, нанесение увечий и сексуальное насилие.

Специальная служба, известная, как «кенийская СС», владела особым мастерством в причинении боли. Но нештатные следователи могли оказаться еще более злобными и яростными. По словам одного современного историка, некий поселенец в долине реки Рифт получил прозвище «кенийского доктора Менгеле» за подвиги, которые включали «поджигание кожи на живых подозреваемых «мау-мау», принуждение их съесть собственные гениталии» [3149] Elkins, «Britain's Gulag», 67. .

Сотрудники служб безопасности знали, что такие зверства происходят. В этом участвовали многие подразделения, которые печально прославились зверствами. Но всеми прилагались усилия, чтобы это скрыть в интересах имперской солидарности. Майкл Севард, чиновник, ответственный за гуманитарное развитие общин в Меру, очень расстраивался из-за деятельности своих соотечественников: «Мне велели быть «хорошим парнем», продолжать выполнять свою работу и держать рот на замке» [3150] CUL RCMS 175, приложение 5. . Когда кто-то выступал с протестом, сам Литтлтон прикидывался глухим и слепым. Как выразилась славящаяся честной и откровенной критикой Парламента Барбара Касл, Баринг «очень гладко, будто смазывая мылом, самодовольно все прикрывал» [3151] B.Castle, «Fighting All the Way» (1993), 271 и 273. .

Солдаты беспокоились о своих. Кэшмор рассказывает о рядовом из Кенийского полка, который предстал перед военным трибуналом, потому что при допросе молодой женщины-кикуйю он «вставил в нее бутылку из-под пива, и не только причинил ей боль, но и нанес травмы». Рядового оправдали. «Решение посчитали хорошим для морального духа, его приветствовали многие в полку».