Пирс Брендон - Упадок и разрушение Британской империи 1781-1997

Этот человек оставался обаятельным дилетантом, остроумно признавая, что решает финансовые проблемы при помощи спичек. Он любил сельскую жизнь и сельские развлечения, на столе в Министерстве иностранных дел держал «Путеводитель по ипподромам» Раффа, а Веленски отправлял в подарок лосося, которого сам поймал. Это был настоящий шотландский аристократ, владелец большого количества акров земли. Он четко рассматривал Родезию, как загородного поместье, которым управляют белые управляющие, а работают черные крестьяне. Несмотря на различия, их можно примирить.

В конце 1930-х гг. Дуглас-Хоум являлся ревностным миротворцем, причем в такой степени, что уничтожил самые сильные доказательства, которые могли бы быть ему инкриминированы, когда Уинстон Черчилль пришел к власти. Дуглас-Хоум пытался убедить Айана Маклауда, что Южная Родезия является «важным ядром нации, преданной высшей степени сотрудничества между расами» [3352] RH, Welensky Papers, 624/10, письмо А. Дуглас-Хоума Ве-ленски от 29 февраля 1960 г. . Теперь он искал другого решения, подобного Мюнхенскому соглашению. После долгих обсуждений Дуглас-Хоум достиг соглашения со Смитом, которое являлось «чуть больше, чем дымовой завесой» [3353] Bowman, «Politics in Rhodesia», 123. , чтобы скрыть капитуляцию Британии.

Многие из условий были двойственными, словно подтверждая родезийскую точку зрения о том, что Дуглас-Хоум «честно бесчестен» [3354] RH, Welensky Papers, 770/3, письмо Веленски лорду Солсбери от 3 марта 1964 г. Фразу придумал Уинстон Филд, премьер-министр Родезии. . Но договоренность явно гарантировала правление белых на протяжении многих поколений. Однако Дуглас-Хоум посчитал обязательным оговорить в качестве особого условия то, что большинство родезийцев должно посчитать такое правление приемлемым. И он, и Смит были уверены: комиссия по изучению мнения африканцев, которую возглавлял вышедший в отставку судья лорд Пирс, получит положительный ответ, если побудить его искать.

На самом деле Смит похвастался (и это хвастовство стало знаменитым), что в Родезии «живут самые счастливые африканцы в мире» [3355] Meredith, Past is Another Country, 79. . Но они в целом не были счастливы из-за вступления в соглашение Хоума и Смита, считая «злобным и искусным планом» позволение Британии принять одностороннее провозглашение независимости. Это поставит печать и на другое государство апартеида. Епископ-методист Авель Музорева возглавил оппозицию, спросив и получив у черных родезийцев «определенное "нет"». Отчет Пирса по вердикту, как говорил Музорева, напоминал «вспышку молнии и раскат грома в конце сильной летней грозы» [3356] A.T.Muzorewa, «Rise up and Walk» (1978), 95 и 117. . Великобритания выстрелила имперской стрелой. Впредь другим придется решать то, что ЦРУ США назвало «проблемой деколонизации с самым большим количеством шипов» [3357] DeRoche, «Black, White & Chrome», 99. .

К переговорам Смита побудило сочетание ослабления военной силы и усиления политического диктата, которому было невозможно противостоять. С 1972 г. партизанская война усилилась, став более яростной «чимуренгой», чем что-либо, виденное после 1896 г. Конечно, мятежникам мешали убийственные стычки внутри националистических фракций и между ними. Города вроде Солсбери и Булавайо, в которых проживало большинство европейцев, едва ли пострадали от кровопролития. Но партизаны пересекли границу из Мозамбика и Замбии, чтобы атаковать удаленные фермы, железные и шоссейные дороги. Часть мятежников поддерживал Китай, а часть — Россия. Белые, проживающие в сельской местности, превратили свои дома в крепости, защищенные мешками с песком, прожекторами, колючей проволокой и сторожевыми собаками.

Партизаны пытались подключить местное население, используя тактику террора против любого, кто сопротивлялся. Вождей племен часто пытали и убивали, школьных учительниц насиловали, деревни грабили и сжигали.

Меры против мятежников были не менее жестокими и дикими. Они включали коллективные наказания, закрытие школ и клиник, учреждение зон, свободных от огня, и «укрепленных деревень», похожих на концентрационные лагеря. Скот африканцев захватывали и преднамеренно заражали антраксом. Захваченных мятежников били электрическим током, тянули сквозь кусты, привязав к «лендроверам», вешали вниз головой на деревьях и били. Один районный комиссар топтал их ногами и заявил, что «никогда в жизни он так не веселился» [3358] J.Alexander, J.McGregor, TRanger, «Violence & Memory» (Oxford, 2000), 122-3. . Разведчики Селоуса совершали самые худшие зверства, особенно во время рейдов через границу и преследований по пятам. Иногда под видом партизан они занимались браконьерством в целях получения слоновой кости, контрабандой оружия. Они же печально прославились жестоким обращением с гражданскими лицами и убийствами.

Такое насилие и хитрости портили расовые взаимоотношения. Но Смит, который расширил сегрегацию, больше верил в принуждение, чем примирение. Несомненно, он мог бы подписаться под белым клише: «Зачем беспокоиться из-за завоевания сердца и ума африканца? Если держишь его за яйца, то сердце и ум последуют…» [3359] Flower, «Serving Secretly», 134.

Однако к 1974 г. количество рекрутируемых мятежников стало превышать количество убитых. Положение Смита становилось опасным. Весной военный переворот, устроенный офицерами в Лиссабоне, ускорил конец португальской империи и дал независимость Мозамбику. Через несколько месяцев на восточной границе Родезии протяженностью в 764 мили уже доминировало враждебное государство. Более того, его руководитель Самора Машел считал честью для себя помочь другому революционеру-марксисту Роберту Мугабе. Он контролировал порты, через которые шло 80 процентов родезийского экспорта.

Смит остался только с одним дружественным соседом. Но Южная Африка, ранее злой гений Родезии, теперь стала ее Немезидой. Политики в Претории предпочитали стабильный черный режим на своем северном фланге, а не нестабильный белый. Поэтому Форстер поставил Смита в трудное положение, и тому пришлось ответить объявлением о прекращении огня. Он выпустил Нкомо, Мугабе и других задержанных и готовился обсуждать компромиссную конституцию.

Роль Британии в сложной и запутанной ситуации в Родезии символизировал бесполезный визит, который нанес в регион министр иностранных дел Джеймс Каллагэн в январе 1975 г. Один журналист назвал его замечания «напыщенными и претенциозными» [3360] Meredith, «Past is Another Country», 171. . Каллагэн явно не имел никакого влияния на Смита, который в один прекрасный день удалился с переговоров с воюющими националистическими лидерами, проводившихся в железнодорожных вагонах на мосту над водопадом Виктория. (Это «инженерное чудо» [3361] J.McGregor, «The Victoria Falls 1900—40: Landscape, Tourism and the Geographical Imagination», JSAS, 29 (сентябрь 2003 г.), 728. зрелищно символизировало покорение природы империей). Как заметил американский госсекретарь Генри Киссинджер, у Родезии имелась сила без законности, тогда как у Великобритании была законность без силы.