Пирс Брендон - Упадок и разрушение Британской империи 1781-1997

Пол кратко описал свои впечатления от увиденного: «Внезапный свет; два палача стоят, вытянувшись по стойке «смирно». Их работа, запланированная на этот вечер, отменена. Священник в истерике. Два недавно приговоренных к смерти убийцы принимают новость со спокойными улыбками, выражающими сомнения. Они держатся холодно и отстраненно, кажутся красивыми в простой одежде. Благодарное начальство. Солдаты, присутствие которых неизбежно, отдают честь. Наконец, оглушительные аплодисменты от «политических» (очевидно, что новости в тюрьме распространяются быстро)».

Назад, в Дом правительства, Пол ехал молча, в пуленепробиваемом автомобиле отца. Ему пришла в голову мысль, что «убийца может быть патриотом» [3513] «Oxford Opinion» за 31 января 1959 г. . Для сэра Хью Фута отмена приведения приговора в исполнение представляла собой драматическую перемену отношения и настроений у тех, кого беспокоила судьба Кипра. Это означало перспективу мира для острова, сотрясаемого столкновениями тектонических пластов трех империй — Византийской, Оттоманской и Британской. Все они в большей или меньшей степени уже исчезли, если не считать гордости и предрассудков.

Греция попыталась уладить дело миром, ее заставил на этой пойти провал в ООН, где не удалось добиться продвижения дела вперед. Правительство Константиноса Караманлиса опасалось, что Макмиллан будет проталкивать свой план партнерства, который закончится разделением. Чтобы предотвратить это, сам М-кариос был готов пожертвовать энозисом, положив его на алтарь независимости.

Турцию сдержать своих «янычар» заставило националистическое восстание в Ираке, которое лишило Багдад Багдадского пакта. Турция теперь оказалась открыта как на южном, так и на западном фланге. Поэтому правительство Аднана Мендереса пыталось усилить альянс с НАТО. Турция нацеливалась обеспечивать новое сближение с Великобританией и добиться ослабления напряженности с Грецией, убрав кипрское яблоко раздора с общего стола.

Поэтому в феврале 1959 г. Караманлис и Мендерес встретились в Цюрихе. На тайной встрече в скромной гостинице «Долдер» они согласились на конституцию, которая обеспечит защиту меньшинства в новом суверенном государстве Кипр. Это соглашение было ратифицировано в Лондоне. Макариос подписал его, демонстрируя мучения и нежелание. Гривас, несмотря на «минуты агонии», принял свершившийся факт. Он теперь не мог полагаться на греческую или даже кипрскую поддержку, а если стал бы сражаться в одиночку, то результатом оказался бы «раздел нации, во время которого мы потеряем все» [3514] Azinas, «Fifty Years», т. «В», 761 и 764. .

Полковник обеспечил амнистию для большинства членов Национальной организации кипрских борцов и покинул Кипр в марте 1959 г., все еще с пистолетом. Британская армия не собиралась ему салютовать. Наблюдать за его отъездом был отряжен высокий офицер аристократического происхождения, который лишился правой руки, и поэтому не мог отдать честь Гривасу.

Британская империя прекратила свое существование столь же случайно и беспорядочно, как начинала. Различные территории приобретали независимость различными путями. Некоторые сражались за свободу, другие сочетали минимум силы и жесткие переговоры, третьи сотрудничали с колониальными властями для достижения упорядоченного перехода власти. Разнообразие было особенно очевидно в Средиземноморье. Великобритания сохранила (и сохраняет до сих пор) Гибралтар, анахронизм и аномалию.

Мальта добилась самоуправления в 1964 г., но только после провала плана политического союза с Соединенным Королевством. Этот план скорее был не британским (поскольку имперская федерация всегда являлась фантазией), а французским или римским «в видении одной республики и общего гражданства» [3515] D.Austin, «Malta and the End of Empire» (1971), 106. .

Дело Кипра, который стал республикой под руководством президента Макариоса в августе 1960 года, получилось самым странным. Британия поддерживала стремления Турции, чтобы защитить свои имперские позиции. Так она сеяла драконовы зубы от Пафоса до Фамагусты, после чего собирала урожай беспорядков до декабря 1959 г. Но уже в марте 1957 года Макмиллан сделал вывод, что Великобритании на острове «нужен только аэродром». Однако премьер-министр так боялся ответа «тори» на его «продажу Кипра» [3516] Macmillan, «Riding the Storm», 226 и 657. , что продолжал настаивать на военной победе. По меньшей мере, он хотел иметь какой-то символ своего успеха [3517] Holland, «Revolt in Cyprus», 302. . Иными словами, британские силы на острове сражались за престиж.

Футу приходилось спасать лицо. В конечном счете, не Макмиллан, а Караманлис и Мендерес разрубили «кипрский узел» [3518] Macmillan, «Riding the Storm», 657. . Британцев не допустили на греко-турецкие переговоры в Швейцарии. Макмиллан смог заполучить суверенные базы, достаточные для удовлетворения национальной гордости и представить Лондону соглашение в виде триумфа. Но, формируя прошлое острова ему во вред, Британия не получила шанса формировать его будущее во благо. На Кипре, как и в других местах, конфликт сделался наследием империи.

Еще один островной конфликт обеспечил любопытный эпилог истории Британской империи. Парадоксально, что он был вызван продолжающимся желанием правительства в Лондоне отделаться от обременительных зависимых территорий. Процесс обычно облегчался, поскольку колонии страшно желали нового рождения — рождения нации. Но жители Фолклендских островов, 1800 человек британского происхождения, хотели оставаться в безопасной имперской зоне. Кроме всего прочего, они опасались поглощения другим государством — Аргентиной.

Южноамериканская страна располагалась всего в трехстах милях. Она давно претендовала на власть над островами, которые по-испански назывались Мальвинскими, а также на их ледяные пустые спутники — Южную Георгию, Южный Туле, а также Шэг-Рокс и Кларк-Роке.

Кто открыл Фолклендские острова и кому они принадлежат, оставалось предметом споров со времен Тюдоров. Британия едва не вступила в войну с Испанией из-за них в 1770 г., когда Адмиралтейство придерживалось мнения, что острова — это ключ ко всему Тихому океану [3519] Freedman, «The Official History of the Falklands Campaign», I (2005), 5. (еще один ключ, но на сей раз — на удалении от предполагаемого держателя). Доктор Джонсон разоблачал ошибку такого конфликта в лапидарной прозе, которая все еще была актуальной два века спустя. «Рубикон был облагорожен прохождением Цезаря, — писал он. — Теперь же пришло время, когда своего историка требуют Фолклендские острова».