Петр Сытин - Сухарева башня (1692—1926). Народные легенды о башне, ее история, реставрация и современное состояние

Третье сказание. По смерти Брюсса Петр велел запечатать Сухареву башню и все Брюссовы книги и инструменты и поставил часового для охраны, а сам скоро умер. Сменялись императоры, а часовой все стоял, пока не проехал мимо Александр III. Он спросил, для чего часового поставили и что хранится в башне, но никто ничего на это не мог ему ответить. Взломали двери — все пусто; в стену постучали — там тоже пусто; разобрали стену и нашли замурованные книги. Профессоров собрали, никто прочесть книг не мог. Только один старичок-профессор сказал, что это — Брюссовы книги, прочитал их, а что написано в них — сказать не мог, не понимал, так как неизвестно, на каком языке они написаны. А это и были «черные книги».

В других сказаниях о Брюссе, связанных с Сухаревой башней, говорится о наблюдении им звезд в подзорную трубу с высоты Сухаревой башни, о составлении «вечного календаря» и «вечных часов» в ней, о производстве грома и снега в ясные летние дни, о превращении пороха в пушках, которыми хотел какой-то генерал разгромить его в Сухаревой башне, в песок, об избавлении жулика, забежавшего в башню к Брюссу, от полиции — через отъезд его вскачь на нарисованном Брюссом на стене башни коне, и проч. [3] Протокол № 84/254 заседания ученой комиссии при музее Старой Москвы от 10 декабря 1925 года. Можно сказать, нет легенды о Брюссе, в которой так или иначе не фигурировала бы Сухарева башня.

Народные сказания о Брюссе, по новейшим исследованиям, стоят в тесной связи с суевериями, известными в России с XI века и частью с занесенными в нее в XVI–XVII веках с Запада. Личность Я. В. Брюсса, генерал-фельдмаршала, одного из ученейших людей петровского времени, занимавшегося математикой, артиллерийскими науками и астрономией, преломилась в народном сознании эпохи в колдуна-чернокнижника, ибо самые эти науки считались в то время народом волшебством, бесовскими науками.

Брюсе жил на 1-й Мещанской улице, дом 14 [4] 1-я Мещанская, 14, ныне проспект Мира, 14, этот дом Я. В. Брюсса сохранился. Он вызывал интерес и исследовался членами «Старой Москвы». В декабре 1925 года, осмотрев его подвалы, они обнаружили ход из белого камня, ведущий к подвалам Сухаревой башни, в которой, в свою очередь, нашли пять замурованных ходов , и, вероятно, бывал на Сухаревой башне, занимаясь здесь математикой и наблюдая небо в подзорные трубы, почему народ и связал с ним башню. Случай с живой и мертвой водой, известный из старых сказок, приурочен к Брюссу, вероятно, в связи с производившимися в его время опытами бальзамирования покойников. Снег и гром, якобы произведенные Брюссом в летний день, стоят в связи с изучением им северного сияния. «Вечные часы», летание на орле — навеяны устроенными в Сухаревой башне большими часами и хранившимся в сарае при башне маленьким кораблем, который несколько раз возили по Москве и палили с находившихся на нем игрушечных пушек. «Вечный календарь» связан с именем Брюсса, вероятно, потому, что Брюсе был главным цензором в то время, когда под его «смотрением» вышел составленный В. Киприяновым в 1709 году первый гражданский календарь с вычисленными пасхалиями, днями восхода и захода солнца, луны и проч. на многие годы вперед. Эти и им подобные исторические факты переработаны народной фантазией в совершенно неправдоподобные вымыслы, которые и до настоящего времени еще живы в народе.

Обширный рынок, раскинувшийся вокруг Сухаревой башни в конце XVIII века и просуществовавший до 1925 года, его своеобразный характер, отражавший быт всех классов московского общества, дал новый материал для рассказов о Сухаревой башне. Как архитектурная эмблема этого рынка и плутней, на нем совершавшихся, Сухарева башня фигурирует и в народных, и в литературных произведениях [5] В. А. Гиляровский. Москва и москвичи. М., 1826. .

Воздвигнутый в конце 20-х годов XIX века в Сухаревой башне резервуар для приема и распределения по городу мытищинской воды, в свою очередь, сделал башню предметом описания во всех путеводителях по г. Москве и в специальных изданиях. Он же вдохновил поэта 40-х годов M. Дмитриева [6] Дмитриев Михаил Александрович (1796–1866), поэт, критик, мемуарист. Многие годы его жизни связаны с Москвой, дом на Спиридоньевке (ныне Ал. Толстого) был центром литературной Москвы. Воспоминания «Мелочи из запаса моей жизни» рисуют московский быт на следующее стихотворение:

В XVI веке город Москва, за исключением нескольких отдельно лежащих слобод, не выходил за границы нынешнего кольца Садовых улиц. В конце этого века (1591–1592 годы) город по этой границе был огражден деревянною стеною, сгоревшей в 1613 году и замененной земляным валом. На главных дорогах из Москвы в другие города, внутри Садовых, преобразившихся уже в то время в улицы, в стене были сделаны деревянные ворота, именовавшиеся по улицам: Арбатскими, Никитскими, Тверскими и проч. Были ворота и на месте, занимаемом ныне Сухаревой башней, и назывались они по улице Сретенскими.

Для охраны стен и ворот были поселены вдоль всего кольца Садовых улиц стрелецкие полки, называвшиеся по именам своих полковников. В мирное время стрельцы занимались торговлею и ремеслами, жили с семьями и по укладу жизни мало чем отличались от остальных обывателей городских окраин. Только во время войн, бунтов, осады города и т. п. они бросали мирные занятия и превращались на время в военную силу. В мирное время они, будучи торговцами и ремесленниками, являлись городской стражей, оберегая в воротах город от лиц, коим было запрещено пребывание в городе, и от ввоза беспошлинных товаров.