Арсен Мартиросян - НАКАНУНЕ. 23 АВГУСТА 1939 г.

Я заметил послу, что, если он ставит своей задачей поддерживать и развивать сотрудничество Франции с СССР, он может рассчитывать встретить в Москве полное содействие. В. Потемкин» [44] АВП СССР Ф. 011. Оп. 4. Л. 24. Д. 6. 83 — 84 .

Разве это неизвестно, что французская дипломатия шла в то время в фарватере британской политики. И что французское правительство под давлением Лондона уклонилось от придания изложенному в договоре 1935 г. обязательству о взаимной помощи необходимой эффективности путем подписания соответствующей военной конвенции. И когда в 1938 г. встал вопрос о поддержке Францией и Советским Союзом Чехословакии, то Париж однозначно продемонстрировал, что не считает себя связанным данным им словом, и позорно предал и своего чехословацкого союзника, и советского партнера.

Или, быть может, они полагают, что Сталину было неизвестно, что сразу после Мюнхена французский посол в Германии А. Франсуа-Понсе заявил Г. Герингу, что глава правительства Франции Э. Даладье «полностью доверяет фюреру» и хотел бы заключения союза с Германией, чтобы избавиться от «союза с Москвой». Вот запись беседы министра авиации Германии Г. Геринга с послом Франции в Германии А. Франсуа-Понсе от 3 октября 1938 г.:

«Посол Франсуа-Понсе 3 октября приехал прямо из Парижа, где он имел продолжительные разговоры с Даладье и Бонне. Там сильное стремление найти вместе с Германией новые и долговременные возможности урегулирования. Даладье очень доверяет фюреру. Общественное мнение Франции радикально изменилось, против Даладье интригуют лишь левые партии. Рекомендует пойти на союз, аналогичный союзу с Великобританией. Никакой войны, в первую очередь переговоры! Это было бы решающим. Это усилило бы позицию Даладье, и после выборов он был бы в состоянии избавиться от "Народного фронта" и союза с Москвой. Куй железо, пока горячо!» [45] Irving D. Goring. Munchen, 1987. S. 353

После мюнхенского сговора французское правительство продолжало политику сближения с нацистской Германией.

13 октября 1938 г. французский посол в Берлине А. Франсуа-Понсе в беседе со статс-секретарем МИД Германии Э. Вайцзеккером предпринял зондаж о возможности визита в Париж министра иностранных дел Германии И. Риббентропа. Он предложил рассмотреть в этой связи вопрос о заключении между Германией и Францией пакта о ненападении, соглашения о консультациях, а также соглашения по финансовым вопросам [46] Arten zur deutschen auswartigen Politik. 1918 — 1945. Ser. D. Bd. 4. S. 382 . Как писал позднее тогдашний французский посол в Польше Л. Ноэль, Ж. Бонне еще в ноябре 1938 г. заявил ему о своем намерении «денонсировать целиком и полностью соглашения, заключенные Францией на Востоке. Наряду с франко-польскими соглашениями он подразумевал под этим, безусловно, франко-советский пакт о взаимной помощи» [47] Les evenements survenus en France de 1933 a 1945. Vol. 4. P. 855 . Правительство нацистской Германии не было заинтересовано в заключении с Францией таких далеко идущих соглашений и решило ограничиться опубликованием декларации. Ниже приводимая франко-германская декларация явилась своего рода пактом о ненападении, перечеркнувшим, по существу, советско-французский договор о взаимной помощи 1935 г. [48] Имеется в виду советско-французский договор о взаимной помощи от 2 мая 1935 г. В договоре предусматривалось, что если СССР или Франция подвергнутся нападению со стороны какого-либо европейского государства, то они «окажут друг другу немедленно помощь и поддержку». Документы внешней политики СССР. Т. 18, с. 309 — 312. 6 декабря 1938 г. Франция подписала с Германией декларацию следующего содержания:

«Г-н Жорж Бонне, министр иностранных дел Французской Республики, и г. Иоахим Риббентроп, министр иностранных дел германского рейха, действуя от имени и по поручению своих правительств, при встрече в Париже 6 декабря 1938 г. согласились о нижеследующем:

1. Французское правительство и германское правительство полностью разделяют убеждение, что мирные и добрососедские отношения между Францией и Германией представляют собой один из существеннейших элементов упрочения положения В Европе и поддержания всеобщего мира. Оба правительства приложат поэтому все сбои усилия к тому, чтобы обеспечить развитие в этом направлении отношений между своими странами.

2. Оба правительства констатируют, что между их странами не имеется более никаких неразрешенных вопросов территориального характера, и торжественно признают в качестве окончательной границу между их странами, как она существует в настоящее время.

3. Оба правительства решили, поскольку это не затрагивает их особых отношений с третьими державами, поддерживать контакт друг с другом по всем вопросам, интересующим обе их страны, и взаимно консультироваться в случае, если бы последующее развитие этих вопросов могло бы привести к международным осложнениям.

В удостоверение чего представители обоих правительств подписали настоящую декларацию, которая немедленно вступает в силу. Составлено в двух экземплярах, на немецком и французском языках, в Париже 6 декабря 1938 г. Жорж Бонне. Иоахим фон Риббентроп» [49] Документы и материалы кануна второй мировой войны 1937 — 1939 (далее: Документы и материалы кануна второй мировой войны) М., 1981. Т. 1. с. 257 — 258 .

Информируя французских послов в других странах о подписании этой декларации, министр иностранных дел Франции Ж. Бонне с удовлетворением отмечал, что «германская политика отныне ориентируется на борьбу против большевизма. Германия проявляет свою волю к экспансии на восток» [50] Revnaud P. La France a sauve I’Europe. P. 1947. T. I. P. 375 . Впоследствии это подтвердил и Поль Рейно, отметивший, что «сам Бонне в циркулярной записке всем послам заявлял, что в результате этих переговоров у него сложилось впечатление, что отныне германская политика будет направлена на борьбу с большевизмом. Рейх дал понять о наличии у него стремления к экспансии в восточном направлении...» [51] Revnaud P. La France a sauve I’Europe. P. 1947. Vol. I. P. 575 . Еще бы не сложиться такому впечатлению! Ведь в момент подписания заключения 6 декабря 1938 г. франко-германской декларации министр иностранных дел Франции Ж. Бонне, как уже отмечалось выше, тет-а-тет открыто заявил своему германскому визави Риббентропу: «Оставьте нам нашу колониальную империю, и тогда Украина будет вашей»! На следующий день информация об этом поступила Сталину.

По замыслу правящих кругов Франции, декларация, подписанная в итоге переговоров Бонне с Риббентропом, должна была обеспечить безопасность Франции, предоставив Германии свободу действий в Восточной Европе. Подписание французским правительством этой декларации явилось поощрением агрессивных планов фашистской Германии. Дело в том, что этот акт со стороны Франции, как отмечал Ноэль, укрепил у Риббентропа и Гитлера «мнение о том, что более ничего не остановит движения Германии на восток и что Польша в тот день когда она подвергнется нападению, будет, в свою очередь, покинута Францией, как была покинута Чехословакия» [52] Les evenements survenus en France de 1933 a 1945. Vol. 4. P. 856 . И как такому впечатлению не сложиться, если Риббентроп вернулся в Берлин с убеждением, что подписанная в Парже франко-германская декларация окончательно «отколола Францию от СССР и устраняет последние остатки опасности русско-французского сотрудничества»?! [53] Public Record Office. Cab. 27/627. P. 185